Маринка. Елена Петрова

и голосов. Наконец все построились и линейка началась. Маринка стояла как в тумане, ничего не слыша и не замечая. Когда всех повели в класс, она оказалась в конце строя, и на нее не хватило пары. В кабинете она тоже села одна за последнюю парту. Это оказалась единственная парта, где не было цветов. Учительница рассказывала про школу, про учение – это было интересно. А потом она сказала:

      – Дети, достаньте альбомы и фломастеры. Будете рисовать.

      У Маринки не было ни альбома, ни фломастеров. Ей нечего было достать.

      Подошла Юлия Петровна.

      – А карандаши у тебя есть?

      – Да, – тихо ответила Маринка и достала наборчик из шести цветных карандашей.

      – Понятно. Рисуй карандашами вот на этом листе.

      – Дети, обратилась Юлия Петровна к классу, – рисуйте, кто что хочет. За рисунки вы получите пятерки. Это будут ваши первые оценки.

      Маринка вспомнила бабушкину сказку и нарисовала заколдованную птичку-соловушку. Птичка получилась маленькая, а корона на голове огромная. Птичка черненькая, а корона желтая. Учительница посмотрела на рисунок и ничего не сказала.

      – Дети, – сказала она классу,– принесите завтра свою любимую игрушку. Это ваше задание на завтра. Поняли?

      – Да! – раздался радостный хор детских голосов.

      На следующий день кабинет 1 «Б» напоминал магазин игрушек. Чего только ни принесли дети! Фарфоровые куклы в роскошных нарядах, говорящие пупсы, пожарные машины с сиренами. А один мальчик принес целую железную дорогу и сосредоточенно собирал ее у доски под восхищенные взгляды одноклассников. На уроке дети рассказывали о своих игрушках и разрешали поиграть с ними тем, кто хочет. Подошла Маринкина очередь.

      – Марина, а у тебя есть любимая игрушка? Покажи нам ее.

      – Это кукла Мила. Я ее очень люблю, она всегда со мной. Мы даже спим вместе.

      И Маринка достала свою Милу – старенькую куклу, изрядно потрепанную временем.

      – Понятно, – сказала учительница. – Дети, кто хочет поиграть в эту игрушку?

      Желающих не нашлось. Зато выстроилась очередь на железную дорогу. Маринка тоже очень хотела запустить поезд и подошла к доске.

      – А тебе не дам, – строго сказал мальчик-хозяин. – У тебя руки грязные.

      – А еще от нее воняет, – поддержала его девочка.

      – Вонючка, вонючка, – подхватили другие.

      Юлия Петровна вмешалась:

      – Дети, так нельзя. Все, игры закончились, садитесь на свои места.

      Маринка понуро брела к своей парте. Ей было очень обидно, ведь ничего плохого она не делала, а играть с ней никто не хочет.

       ***

      Маринка приходила домой после уроков, забивалась под стол и плакала, сжав в маленьких ручонках любимую Милу. Она плакала горько-тяжело, от бессилия и безысходности. Пожаловаться было некому – никто не пожалеет. И так обидно ей становилось! Она чувствовала себя нелюбимой, никому не нужной, для всех чужой. Она нуждалась в ласке матери, но не находила ее; ей хотелось дружить с детьми, но те гнали ее. Она всей душой тянулась к людям, старалась угодить им, но в ответ получала лишь пинки и затрещины. Маленький,