Романолуние. Анна Кимова

и вообще сильно не шикует, и это при знании четырех языков. Какая, сказала, несправедливая жизнь. Ну я у нее телефон Даши и попросила. Сказала, что матери на кафедру передам, вдруг кто-то работу ей предложит.

      Лариса закончила. Они долго смотрели друг на друга.

      – Ладно, Рома, я пойду. Моя миссия выполнена, не буду больше отнимать у тебя время.

      Роман взял ее за руку:

      – Лара, останься, посиди. Давай уже напьемся вместе. Я не хочу, чтобы ты так уехала. Хочу, чтобы… мы нормально… расстались.

      Они оба были пья́ны. Лариса сказала:

      – Да, Чернышев, сильно же тебя пробрало… раз ты таким сентиментальным стал…

      Он посмотрел ей в глаза и улыбнулся пьяно.

      – Всё-то ты понимаешь, Ларочка!

      Они рассмеялись. Всё же алкоголь объединяет. Иногда.

      – Спасибо тебе, Ларочка, ты такая хорошая! – он уронил голову на стол, и прижался щекой к ее ладони. – И как я без тебя буду?

      – Я так поняла, что мне есть кому тебя передать.

      Он поднял голову и вздохнул. Лара добавила:

      – Только не надо с ней так, как ты привык, Рома. Если по-другому не можешь, просто оставь ее. Я тебя как близкого человека прошу. Ей и так нелегко пришлось. Не ломай ей жизнь.

      Роман посерьезнел:

      – Не могу оставить, Лара. Теперь уже не получится.

      – А ты смоги! – Она сделала паузу. – Ты же бульдозер, Чернышев! Переедешь и даже не почувствуешь, – Лара снова помолчала. – Она не из наших. Мне не хотелось бы, чтобы вы всем цехом ее в вашу мясорубку закинули. Жалко.

      – А вот это я тебе обещаю. Всем цехом не будем. Я к ней никого другого на пушечный выстрел не подпущу.

      9.

      Даша курила. На лестничную клетку вышел отец.

      – Данька, ну ты же обещала!

      Она вздохнула.

      – Иду, пап. Заходи обратно, тут холодно. Сейчас иду.

      Ушел. Не удалось ей незаметно проскользнуть. Теперь беспокоиться будет. Сама виновата. Она никогда не курила на лестнице, да что там, она вообще не курила. Очень редко, только в исключительных случаях. Но сегодня на улице слишком морозно, лень было одеваться и туда тащиться. Она затушила окурок в чей-то пластиковый стаканчик – импровизированную подъе́здную пепельницу. Поднялась и юркнула в квартиру. Зашла в отцовскую комнату. Он сидел на диване. Монитор компьютера еще не погас. Значит, поговорить хочет, раз к работе не вернулся. Села рядом.

      – Ты же обещала!

      – Пап, я не курю.

      – А что это на лестнице сейчас было?

      – Исключение из правил. Просто был трудный день.

      Он обнял.

      – Даня, не падай духом. Изменения небольшие. Всё будет хорошо. Ты должна быть стойкой. Тебе не привыкать.

      Отец решил, что она из-за этого сейчас курила. Наивный… Но Даша не будет его разубеждать. Так пусть и думает.

      – Знаю, что небольшие. Но всё же тенденция к ухудшению. Впервые за пять лет. Радует не очень.

      – Ты же всё знаешь и готова к этому.