Разбойничьи Острова. Яна Вальд

и Теор хорошо знал, с каким огнем играет. Его вовремя останавливали, но все видели: в ярости он не понимает, что делает.

      Дельфине об этом рассказывал сам Терий, бывший наставник, который, в отличие от Маргары, ни разу ее не обидел. Его Дельфина с удовольствием называла отцом, ему Дельфина задала вопрос, как старшему и мудрому:

      – Что с Теором происходит?

      Сама она не могла найти подходящего слова, которое бы это объяснило. Терий развел руками:

      – Может, просто вырос?

      Может быть. Дельфина вспоминала мальчика, так ждавшего первого настоящего похода. Брата, которого все любили, называли лучшим и за это прощали гордыню и своеволие. Брата, который всех любил, потому что легко любить, когда хвалят. Потом он узнал, что меньше всего набеги похожи на лихую забаву. Его заставили поступать против совести, делать то, во что не верит, и он не простил этого – себе и Островам. Самая желанная женщина на свете предпочла другого, и друг стал врагом. Наверное, это и называется вырасти – обнаружить, что жизнь пройдет не так, как ты себе представлял.

      Дельфина знала, что для Теора она просто младшая сестренка, которую жаль огорчать. Если заговорить, он рассмеется, словно не понимая, о чем она. А может, и вправду не понимает – мало кому дано понимать самого себя. Только Наэв умел говорить так, чтоб Теор услышал, но те времена прошли. И Дельфина лучше Теора видела, насколько потерянным он себя чувствует без брата за спиной.

      А по Берегу Чаек полз сочувствующий шепот: утроба красавицы оказалась такой же проклятой, как нога. И чем только Ана богам не угодила? Тина подкалывала, как скорпионье жало:

      – Что, Наэв, даже на брачном ложе не везет? Потому что ложе – не твое! Знаешь, как поступают с женой, которая не рожает Островам детей?

      Он знал, все прекрасно знали. Дети драгоценны, Старухи без колебания пренебрегают браком, если он мешает продолжению роду. Старухи прикажут ей оставить мужа и отдаться другому, потом третьему, да хоть каждому – пока не родит или докажет окончательно, что бесплодна. На Острове Леса их не так воспитали, чтоб Наэв мог Жрицу вдвое старше себя назвать злобной каргой. Он отводил глаза и оставался наедине с задушенным в себе бешенством. А Ана становилась день ото дня красивее и игривее.

      – И на кого укажут Мудрые первым? – ворковала Тина. – Конечно, на лучшего, божественного. Та, кто не слепа, выбрала бы моего сына сразу. Если у хромоножки вдобавок пелена на глазах – что ж, решат за нее. А ты, муженек, можешь хоть волком выть, все равно подчинишься.

      – Я не подчинюсь, – говорил Теор, но осадить мать не смел. Разозлить по-настоящему ей удалось Дельфину – а это мало кому удавалось. Однажды она ответила вместо всех:

      – Разве бесплодной не должна была остаться ты?! Разве ты часто вспоминала, что у тебя есть сын? И языком ты мелешь до сих пор потому, что матушка Наэва о тебе заботилась.

      Тину, конечно, было не смутить, тем более, какой-то девчонке. Дельфина сама смутилась, что напомнила про ужасное