Террариум смертных грехов. Кузя Валерьянкина

танца. Девушка перестала разбирать, кто есть кто в толпе, потеряла своего принца, потеряла себя, заблудилась во дворце, хоть далеко и не отступала.

      Протянутая рука оказалась чужой, но мягкой, теплой, такой приятной, что закружилась голова, и закружилась сама девушка в ведьмовской пляске. Все вокруг стало вихрем, уносящим столы, стулья, ветер потушил свет свечей и обрушил люстры. Пол провалился, образуя воронку. Танцующие тела во время падения совокуплялись друг с другом, а лица, с которых упали маски, становились все уродливее, омерзительнее.

      Потом все погрузилось во тьму, что так же вертелась, крутилась, засасывая в самое себя. Дьявольский смех звучал со всех сторон. Вместо потолка зияло чернотой ночное небо, откуда доносился колокольный звон и насмешливое хлопанье крыльев.

      «Схватил один раз – держи и не отпускай, – смеялся голос из темноты, и ему вторило эхо, – Бери, что дают, и будь счастлива».

      «Слабость, слабость! – выкрикивал появившийся из ниоткуда ворон. – Ну потерпи еще немного!»

      Небытие объяло Наину, напоминая в последний раз, что в адском шабаше нельзя отпускать руку Дьявола, если уж попробовала за нее ухватиться.

      Может быть, ты будешь осторожнее в следующей жизни?

      Одинаковые лица в толпе

      Девушка в блестящем красном платье с боковым разрезом спускалась все ниже и ниже по ступенькам эскалатора, поглядывая мельком на вездесущие рекламные плакаты и не обращая внимания на предупреждения, доносящиеся из динамика. Прическа растрепалась, и длинные рыжие волосы развевались на ветру. Рука скользила по поручню, как вертлявая ящерка по камням.

      Нельзя было не бежать: если замешкаешься, обязательно нарвешься на знакомого. Мир тесен, это непреложная истина. Сегодня Катерине не хотелось никого видеть даже краем глаза. Не смотри, тогда и на тебя не посмотрят. Не обращай внимания, и тебя никто не заметит. Закрой лицо ладонями, как в детстве, и станешь невидимой, это обязательно сработает.

      Опаздывать тоже было нельзя. Вечеринка закончилась позднее, чем она думала. Мать придет в ярость, если узнает. Она снова в отместку заставит ее заниматься какой-нибудь бессмысленной работой. Поди-ка, отдели горох от фасоли! Или того хуже, не пустит домой.

      Добежав до конца движущейся лестницы, девушка ловко спрыгнула с последней ступени и оказалась в переполненном людьми вестибюле. Толстая дежурная неодобрительно посмотрела на нее исподлобья, но быстро отвела взгляд, чтобы продолжить наблюдение за остальными пассажирами. Ей казалось, было в них что-то чужеродное, но что именно – непонятно: не спешат, спокойно стоят друг за дружкой, синхронно перелистывая газеты и уставившись в смартфоны. Обычные благовоспитанные граждане – тихие, как мыши, смирившиеся, что попали в мышеловку однообразия.

      «Ну и толпа», – недовольно подумала Катя, прикидывая, сможет ли втиснуться в приближающуюся электричку, что вполне могла оказаться последней. Даже странно, что столько народу до сих пор не дома.

      Наконец она с трудом впихнула