Офицеры российской гвардии в Белой борьбе. Том 8. Группа авторов

армии, но никогда не видел таких дисциплинированных, как эти кадеты. Потери у них были колоссальные, но они упорно держались в своих окопчиках, несмотря на артиллерийскую бомбардировку и постоянные атаки через лед. Некоторые были десяти или одиннадцати лет, и командовали ими кадеты пятнадцати—шестнадцати лет.

      Кажется, через неделю после моего приезда приехал Деникин, и за Батайском в поле был смотр нашей дивизии. Дивизия, хотя и сильно побитая и состоящая из частей, которых я раньше не видел, представляла себя великолепно. В нашем полку теперь было семь эскадронов, Конная гвардия, желтые кирасиры, синие кирасиры, конногренадеры, уланы Ее Величества279, гродненские гусары, лейб-драгуны, уланы Его Величества. Ни кавалергардов, которые ушли прямо в Крым, ни лейб-гусаров не было, один из их офицеров, Андрей Кисловский280, был в нашем эскадроне.

      Меня вызвал Жемчужников. Первое, что он спросил:

      – Когда вас представили к Георгию?

      – Простите, господин ротмистр, я об этом ничего не знаю.

      – Ну, у меня тут приказ, в нем сказано, что генерал Данилов представил вас за действие 12 сентября прошлого года. Это что было – Британы?

      – Так точно, господин ротмистр.

      – Вас украсит сам Деникин, так что, когда вызовут, выезжайте вперед. Поняли?

      Я, конечно, был страшно польщен, но в то же время мне было очень неудобно. Из всего эскадрона только двое были в бою под Британами. Остальные в эскадроне не знали даже, кто я. Я только что приехал в полк, и вдруг меня вызывают! Для остальных Британы были древней историей, а прошло только четыре месяца!

      Деникин объехал полки со своим штабом. Потом стали вызывать. Подъезжая к Деникину, я подумал, сколько должно было быть действительных героев, которые были или убиты, или ранены, или лежали где-нибудь в тифу. Потери наши были колоссальные. Те, кто там были, под Батурином, Сумами и Павлоградом, рассказывали, как во время отступления большинство потерь было от отсутствия госпиталей, даже легкораненые были принуждены идти с полком, мерзли, отмораживали себе руки и ноги, и их оставляли на попечение крестьян. Тиф уносил многих. Больших сражений было мало, но постоянные стычки кавалерии, прикрывающей отступление пехоты, и отсутствие настоящих ночевок изнурили лошадей и людей.

      Пропал и Володя Любощинский. Рассказывали, что он так был изнурен, что в какой-то деревне заснул, сидя за столом, и так заспал себе руку, что она у него отнялась. Что с ним дальше случилось, никто не знал.

      Деникин что-то пробормотал. Спросил, сколько мне лет, и, прицепив Георгия, сказал: «Молодец!» Я совершенно не чувствовал себя молодцом.

      Настроение у всех было подавленное. Никто никак не мог понять, отчего мы в прошлом году были на полдороге к Москве, а теперь вдруг старались как-нибудь удержаться на Дону. Боев, в которых Белая армия была разбита, совсем не было. Красная армия улучшилась, но не настолько. Батальон белых мог всегда состязаться с полком красных и их разбить. Но где была наша пехота? Где была

279

Лейб-гвардии Уланский Ее Величества полк. Полк Императорской армии. Возрожден во ВСЮР. Эскадрон полка первоначально входил в Сводно-горскую дивизию. С 30 декабря 1919 г. взвод и эскадрон полка входили в Сводную кавалерийскую бригаду, с начала января 1920 г. – в Сводно-гвардейский кавалерийский полк 1-й кавалерийской дивизии, а по прибытии в Крым с 16 апреля 1920 г. составил половину 7-го эскадрона Гвардейского кавалерийского полка. Полк потерял в Белом движении 14 офицеров (4 расстреляно, 6 убито и 4 умерло от болезней). Командир – ротмистр Г.В. Лишин (до 21 июня 1920 г.). Полковое объединение в эмиграции: председатели: генерал-лейтенант Е.К. Арсеньев (Париж), полковник князь В.Н. Андроников (Гогенгейм, Германия), генерал-майор И.М. Миклашевский (командир полка), полковник С.К. Гурьев; секретари: ротмистр К.Д. Нарышкин, корнет В.А. Самсонов, корнет А.А. Некрасов (с 1951 г.); представитель в Югославии – генерал-майор К.В. Апухтин; старший улан (к 1931 г.) – полковник Ильенко; председатель Парижского отдела – ротмистр С.В. Хлебников. На 1939 г. насчитывало 40 человек. (в т. ч. 20 во Франции, 15 в Париже), на 1949 г. – 24 (10 в Париже, 4 в США), на 1951 г. – 23, на 1958 г. – 24 (8 в Париже).

280

Кисловский Андрей Львович. Штабс-ротмистр л.-гв. Гусарского полка. В Вооруженных силах Юга России; в начале 1920 г. в эскадроне л.-гв. Конного полка. В эмиграции во Франции, к 1 мая 1939 г. в Сент-Женевьев-де-Буа. (По ошибочным данным – убит 17 февраля 1920 г. под Егорлыкской.)