Офицеры российской гвардии в Белой борьбе. Том 8. Группа авторов

стал кочегаром. Не трудно, что в печку дрова подкидывать. Но дров мало. Переменили стрелку, проехали и стрелку обратно поставили. Поручик мой все знает. Я его спрашиваю:

      – Достаточно дров?

      – Да не знаю, сколько этот самовар жрет.

      К удивлению всех на платформах, проехали несколько станций или полустанков. Одна, кажется, называлась Новая Бавария. Дров все меньше и меньше.

      – Не доедем, придется пешком переть.

      Действительно, все меньше и меньше пара.

      Какой-то запасной путь, и вдали уже виден Харьков.

      – Бросим этот самовар, быстрее пешедралом до Харькова дойти.

      Свели паровоз на запасной путь и пошли пешком. Версты четыре до окраины. Пошли по полю. Снег хрустит под ногами. Дошли до какого-то предместья. Большой город. Наконец нашли извозчика. Приехали. Поручик пожал мне руку, спросил, есть ли чем заплатить. Денег у меня было достаточно.

      – Ну, приятной эвакуации, я вам не завидую, тут уже паника. – И слез.

      Я поехал на извозчике дальше. Город современный на вид. Пяти-шестиэтажные доходные дома. Приехал. Большой квартирный дом. Большая передняя, швейцар и центральное отопление. Тепло. Лифт действует. На третьем этаже квартира. Звоню. Открывает дверь горничная. Спрашивает: «Вы что, к графине?» Все как будто нормально.

      Тетя Маня обрадовалась:

      – Как? Почему?

      – Приехал за Эллой Ширковой, в Крым ее везти.

      – Да милый, она больна, и девочка слишком маленькая, чтобы ехать.

      – Мне приказано их вывезти.

      – Это совершенно невозможно. Подумай, все отсюда бегут, поезда набиты, в коридорах, на крыше, как Элла может путешествовать?

      Эллу я не видел, она была в кровати. Меня накормили. Тут были какие-то две старушки, которые будто бы знали меня, но я теперь не помню, кто они были. За столом я спросил тетю Маню про Аллу.

      – Ах, я ее устроила в какой-то полевой госпиталь, где она теперь, не знаю.

      Я решил разузнать про поезда. Пошел на улицу, нашел извозчика и поехал на станцию. Там невероятный кавардак. Залы и платформы набиты народом, сидящим на узлах. Но, удивительно, масса офицеров и солдат. Если действительно красные наступают, отчего они не на фронте?

      Вокзал колоссальный, лучше московского. Поезда на каждой платформе, уже набитые. Я пошел к коменданту. Пробраться к нему было трудно, не пускают.

      Спрашиваю:

      – Когда поезда идут на Крым?

      – В Крым? Да вы что, с ума сошли? В Крым только военные поезда идут. Последний пассажирский ушел сегодня утром.

      Я, конечно, объяснил, что не для себя стараюсь, а везу даму с ребенком.

      – Это никак!

      Но узнал, что на следующее утро в 9 часов отходит. Вероятно, последний пассажирский поезд в Ростов.

      Поехал обратно. Заказал извозчика к 6 утра, думал, что, если приеду заранее, как-нибудь устроюсь. Сказал тете Мане. Она на меня обрушилась. Я ей говорю, что хочу видеть Эллу.

      – Это невозможно, она спит.

      Я настоял, и ее разбудили. Я нервничал, зная, что Элла рожденная Звегинцова. Хотя я лично Звегинцовых не знал, мой отец и мать их знали хорошо, и я вырос с представлением,