У свободы запах хвои. Дарья Федотова

не так ли?

      – Слишком, для такого места. Что она здесь делает?

      – А это загадка, которую никто из нас не может раскрыть уже год.

      – Она здесь целый год?

      – Зачем ты постоянно переспрашиваешь то, что я сказал тебе пару секунд назад?

      Крис отвел взгляд от девушки и непонимающе уставился на Дэвида. Отыскав более или менее веский аргумент, он открыл рот, чтобы ответить.

      – Это был риторический вопрос, – опередил его Ривз. – Саманта каждый день сидит на подоконнике и ни с кем не разговаривает.

      – Совсем?

      – Да что ж такое! – Дэвид вытащил из-под стола трость и стукнул ею собеседника.

      – Ай! А что у вас с ногой?

      – Тебе рассказать про мою палку или про девушку, что сверлит тебя взглядом? – спросил Ривз, а Крис вновь перевел взгляд на Саманту, продолжая перебирать русые волосы на месте ушиба. – Так я и думал. Саманта немая. Она общается на языке жестов. Слышал об этом что-нибудь?

      Кристофер покрутил руками, доказывая полное отсутствие знаний об этом языке, на что Дэвид только пожал плечами.

      – А что насчет подоконника? Почему она постоянно сидит там?

      – У всех нас есть свои слабые места или вещи, к которым мы привязаны. Она никому не разрешает сидеть на своем подоконнике. Это ее личное пространство.

      – Вы столько знаете о ней, как будто общаетесь.

      – На языке жестов я знаю только один знак: «отвали», – Дэвид показал средний палец, отчего Крис покатился со смеху. – Через месяц ты будешь знать имена всех вымышленных друзей этих шизофреников и дни, когда к Лукасу приезжают родители.

      – Надеюсь, через месяц меня здесь уже не будет.

      – Кто знает. Так, присоединяйся, – Дэвид раскидал карты между игроками и пододвинул Крису стопку.

      – А из-за чего вы здесь?

      – Семья решила, что у меня старческий маразм. Проще говоря, свихнулся. Подумали, что здесь обо мне позаботятся.

      – Но вы выглядите вполне… – Крис осекся.

      – Нормально? – закончил за него Дэвид.

      – Да. И даже если вы уже здесь оказались, ну не девять же лет!

      – Не смогли найти лучшего способа избавиться от меня, – усмехнулся Дэвид. – Как только меня признали невменяемым, семья получила имущество, деньги, дом: все, что я зарабатывал в течение всей своей жизни. Зарабатывал для них, между прочим.

      Закупоренные окна только затрудняли перемещение воздуха, из-за чего густой сигаретный дым, заполнивший комнату, напоминал туман холодным осенним утром. Крис перевел взгляд с карт на Дэвида. Пухлый, угрюмый старик в клетчатой рубахе. Он курил, как паровоз, ругался, как сапожник, а его смех был похож на рыдания гремлина. И, тем не менее, как дорогие и любимые люди могут бросить человека взаперти и забыть о его существовании?

      – Только не смотри на меня так!

      – Как? – Крис тут же перевел взгляд обратно на карты.

      – С сожалением. Я не для этого тебе рассказываю.

      – А жена?

      – Давно