Врачевательница. Катя Чу

и это, на мой взгляд, важнее всего прочего. И если ты считаешь, что я обязан вникать в каждую мелочь, то ты глупее, чем я предполагал. День изо дня мне приходится видеть, как мои воины, мои друзья, мои соотечественники умирают во имя идвионцев. Ты и понятия не имеешь, чем мне приходится жертвовать.

      – Это вас не оправдывает.

      – Обещание у меня. – Он покрутил меж пальцев колечко, словно подразнивая ее. – Наш разговор окончен. Пройдись по лагерю, увидишь, что я сделал с твоим обидчиком. Может, полегчает.

      Хенрика бросила прощальный взгляд на кольцо и вышла из палатки. Она не хотела знать, что произошло с тем одертом, но сегодня все шло наперекор ее желаниям. В нескольких метрах от палатки виктигта Хенрика увидела замерзшую голову насильника, нанизанную на кол.

      Легче ей не стало.

      Глава 4

      После принудительного возвращения в лагерь Хенрика постоянно чувствовала страх перед одертами. Она каждый день молилась Миртлу и просила у него мужества. Сначала врачевательница с осторожностью относилась к кригарцам, даже припрятала нож за голенище сапога, но вскоре убедилась, что это лишнее, и немного ослабила бдительность, хотя все же старалась не оставаться одна. Постоянно искала компанию в лице Доротеи, или Гертруды, или Маргарет, или Стеллы, или еще кого-то из врачевательниц.

      Палаточный госпиталь почти опустел после последней битвы при Берготре. Часть войска альбиносов двигалась на восток, к Мховым горам и Коралловому фьорду, подминая под себя целые деревни и города.

      На западном фронте, где альбиносам противостояли охроносцы и куда ушла Эверлида, тоже было неспокойно. Из письма подруги Хенрика узнала, что битву на реке Вилфрид идвионцы проиграли. Альбиносам удалось укрепиться в близлежащем городе Эйвиндр, большинство местных жителей убили, остальных взяли в плен и держали в рабстве. Хенрика старалась не думать об удручающих новостях и отвлекала себя, придумывая новые снадобья. Она записывала их в книжке заметок.

      Три тюфяка в палаточном госпитале занимали еще не окрепшие одерты – Олави, Эйл и Ульф. Маргарет порхала над ними и строила глазки. Хенрика осуждала ее за такое поведение, ведь она позорила идвионок. Отец Хенрики всегда говорил: «Миртл развратных женщин проклинает и лишает возможности встретить истинную любовь». Хенрика не сомневалась, что Маргарет ожидает судьба одиночки. Но реальность демонстрировала другое.

      Маргарет, бесспорно, нравилась одертам, однако Хенрика не находила в ее поведении ничего привлекательного. Она не понимала, чем девушка цепляет мужчин. Ведь внешность Маргарет не соответствовала общепринятым эталонам красоты: широкие икры и круглое лицо, маленькие ровные зубки, как у мыши. Но, видимо, обворожительная улыбка и природное обаяние делали свое дело.

      – Хенрика! – позвала Маргарет, остановившись возле Эйла. – Подойди-ка…

      Хенрика нехотя отложила чтение книги о лекарственных травах. Эйл лежал без сознания: через его повязку сочилась чуть синеватая кровь. Хенрика была уверена, что Маргарет добросовестно обработала рану одерта.