Реквием по любви. Грехи отцов. Людмила Сладкова

напрягся и некоторое время не находился с ответом.

      – Дрю?

      – Сложно сказать…

      – Как это?

      Они добрели до лавочки и оседлали ее подобно парным качелям, чтобы оказаться лицом друг к другу.

      – Мне нравится проводить с ней время, – начал Андрей задумчиво, – и она нравится. Но…

      – Но?

      – Вика очень сильно ревнует меня к вам, – признался он. – Старается не показывать, но иногда проскальзывает. Даже припоминала мне тот случай с Соней. На турбазе. Когда мы… по пьяни. Пришлось извиняться и покупать подарок! Представляешь?

      Сказать, что стало не по себе – ничего не сказать. Жутко. Да, именно жутко! От одной только мысли, что однажды у друга появится вторая половинка, которая будет против его близкого общения с подругами, в венах стыла кровь. Придется отпустить его? Соня неизбежно останется рядом – будущая жена брата. А как же она, Лиза?

      – А от ревности к тебе вообще зеленеет! – подтвердил ее опасения Гордеев. – Кричит, что перекрасит волосы в рыжий цвет, чтобы я начал воспринимать ее всерьез.

      – Дрю… когда-нибудь ты женишься. Это неизбежно.

      Друг очень серьезно и по-взрослому вглядывался в лицо девушки, а затем произнес:

      – Лишь на той, которая сможет понять мою любовь к вам. Которая примет мою семью – всю мою семью – и полюбит ее как свою собственную. Доверие превыше всего. Так ведь?

      Лизавета переплела их пальцы. Спаяла намертво:

      – Вика – очень хорошая девушка. – Она сглотнула, пытаясь избавиться от вставшего в горле кома. – Приглядись. А… ее ревность… она вполне понятна. Так реагируют, когда любят.

      Андрей еле заметно покачал головой:

      – Если она не в состоянии понять наши с вами отношения, рано или поздно придется с ней расстаться. Я не позволю ставить себя перед выбором и из-за чьей-то прихоти терять близких мне людей!

      Девушка заливисто рассмеялась:

      – Да ты взрослеешь, друг мой!

      Позже они обсуждали лишь грядущие тренировки и новую танцевальную программу, которую Ирина Павловна непременно потребует продемонстрировать после отпуска. А совместной репетиции за это время не было еще ни одной, в силу обстоятельств. Приняли решение начать с утра и хорошенько поработать над хореографией, чтобы Андрей и Соня успели на вечернюю пятичасовую электричку.

      Вскоре вернулись Алмазовы. Петр Петрович сразу, не проронив ни слова, скрылся в доме. Соня же присоединилась к друзьям. Судя по пунцовым щекам и краснющим заплаканным глазам, разговор с отцом дался ей ой как непросто. Девушка уже не всхлипывала, но все еще тяжело дышала.

      – Господи, меня едва не придушили! Пришлось соврать, – оповестила подруга. – Боюсь, что он Лешика… боюсь за него, в общем! Имейте в виду, пока Гордеев не вернется, про моего избранника вам ничего неизвестно. Только, что он старше, живет в другом городе и является отцом моего ребенка. Все! Дадим папуле время успокоиться.

      Ночь вступила в свои права стремительно. Менее часа назад были легкие сумерки, а уже темень хоть глаз выколи.

      Андрея пришлось разместить вместе с Петром Петровичем и Даней в доме деда Мити. Соне