Уроки рисования. Александр Леонидович Миронов

на отвечающего.

      – Так в какой класс входят бараны? – спрашивает она.

      – Так, э-э, в этот… – чешет за ухом Толя.

      Анна Павловна соглашается с ним и кивает головой.

      – Оно и видно. В шестой "б".

      Толя, поняв, что ляпнул что-то не то, тушуется, краснеет.

      – Толька! За твой ответ даже Карла Маркс и Фридрих Энгельс побледнели! – вдруг раздается звонкий голос Олега Баранцева. – Ты глянь!

      Толька заворачивает голову в сторону вверх, а вместе с ним устремляют взоры и остальные тридцать пар глаз.

      Я метнул взгляд на портреты и обмер: ни фига себе!.. Вот это фокус!..

      Я, наверное, побледнел не меньше этих портретов и обхватил голову руками.

      Из оцепенения меня вывел звонкий шлепок голой ступни. Анна Павловна выскочила из-за стола и возмущенно, едва ли не голосом Левитана1, спросила:

      – Это что такое?!. – при этом притопнула ногой.

      Класс хохотнул и тут же притих. Анна Павловна, опомнившись, вернулась к столу, ногой достала из-под него туфли и обулась.

      – Спрашиваю, кто это сделал?

      Её глаза, вечно окутанные туманной поволокой, казалось, вспыхнули, рассыпая искры. Взгляда этого никто не выдерживал, и потому все сидели, опустив головы.

      Учительница с полминуты терпеливо выждала, потом скомандовала:

      – Встать!

      Класс, захлопав откидными крышками парт, дружно поднялся.

      – Не-ет, это вам даром не пройдёт. Я обещаю! – сказала Анна Павловна – До какого вандализма дошли. Кто? – я спрашиваю… До тех пор, пока этот пакос-сник не объявится… я урок не начну! А ты, Обухов, иди, – вспомнила она про ученика.

      Толя направился к своей парте.

      – Нет, не туда, – остановила его учительница. – За директором! – и указала на двери.

      Меня как будто опять кто-то ущипнул.

      – Анна Павловна! Не надо д-директора, – проговорил я.

      Класс повернулся ко мне.

      Олег Баранцев, сидевший, а теперь стоявший сзади, ткнул меня кулаком в спину.

      – Молчи! – прошипел он.

      Мне не было больно, но его толчок встряхнул меня, я опомнился, и растерялся.

      – И что же ты нам хочешь сообщить, Беляев? – спросила мягким голосом Анна Павловна, от которого по спине пробежали мурашки. – Ты их измазал?..

      Я тряхнул головой и тут же отрицательно закрутил ею.

      Баранцев хохотнул:

      – Ну, даёт! Юмористы эти шаржисты! – и добавил: – Враги народа.

      Ему от меня не раз доставалось. Он был едва ли ни постоянным героем моих шаржей. Теперь отыгрывается.

      Анна Павловна усмехнулась, видимо, соглашаясь с ним.

      – Ладно, садитесь, – сказала она классу.

      Она вернулась к столу и стала усаживаться – спинка стула под ней надсадно скрипнула.

      – Анна Павловна, – подал голос Латыпов, – что-то непонятно. Пусть Беляев объяснит, что всё-таки произошло? Зачем он это?..

      Я было сорвался с места. Я только что сел, точнее упал, как подкошенный на лавку парты. Но учительница упредила моё намерение.

      – Потом

1

Ю́рий Бори́сович Левита́н ‒ диктор Всесоюзного радио, Государственного комитета СМ СССР по телевидению и радиовещанию. Диктор Всесоюзного радио во время Великой Отечественной войны.