Не говори никому. Млада Рябинина

бояться.

      Говнюк!

      И правда думает, что соглашусь? Не твое поле для ягодок. Смяла бумагу, обошла барную рабочую стойку, выдвинула коробку для макулатуры и выбросила. Я не стану подчиняться безрассудству, которая в его приоритете ни с чем несравнимо с изменой. Пускай я подписалась на приговор «найти сторону приемлемого общения», это не изменяет моих навостривших рецепторов. Бросьте, по нему сразу же видно ― ищет легкодоступную девушку, видите ли, брак пнул копытом под дых. Я не нуждаюсь в его романтизме или как еще назвать то, чего требует от меня.

      Конечно, без споров, Оксана давно бы завела балалайку, жаль не с медведем, о теме социального института брака, талдыча на подобии взглядов психотерапевта Эстера Переля, ― «…измена часто вообще не имеет никакого отношения к нашему партнеру. Она становится частью поиска себя – в том числе через принятие своей сексуальности и проработку детских травм.» Настя постаралась бы промолчать, перевести тему и забыть. Что в целом делаю и я.

      Знаете, правду говорят, дураков меньше слушают, потому что умный научит, дурак наскучит.

      Поправила свой жакет, отряхнула невидимые пылинки с брюк и посмотрела вглубь группы.

      – Ребята, стараемся убрать игрушки и образуем круг!

      – Екатерина Владимировна, – развернулась к подошедшей ко мне маме Влада, – по поводу оплаты хотела уточнить…

      Работа не ждет.

      Следующий день спустил груз в унитаз, убирая лишние проблемы в далекий ящик. Хождение по группам и напоминание о хранении личных вещей вне досягаемости детей, о содержании порядка в уголках, об уточнении высоты размещения растений и многое чего, имеющие видимые затруднения.

      Я нервно постукиваю концом ручки по столу, следя за детьми. Очередной рабочий день подходит к концу и меня ждет насыщенная встреча с кроватью. Потягиваюсь и улавливаю из раздевалки, как дверь отворяется. Каждый волосок на теле поднимается от увеличения в помещении магнетизма. Вытянулась, отсчитала до тех пор, пока шаги не оказались достаточно близко и не подчинили меня повернуться.

      Не знаю, что я должна была увидеть в его лице, но точно не подкупающее очарование. Ни намека на злость, раздражение, приступа ора, ведь, наверное, прождал меня около часа или больше, в надежде, что я приду. Глядел с чертягами, что кружились вокруг горящего костра.

      – Добрый вечер.

      – Добрый, – буркнула и позвала Варю.

      Осталась сидеть на месте, сложив руки на груди и притворяясь, будто ничего не произошло. А должно было? С моей стороны не пендатично вести себя, как ребенок,

      – Ты не пришла вчера, ― вымолвил так, чтобы это могла слышать одна я. ― Неужели, легко сдалась?

      – Наш договор был обусловлен лишь тем, что мы налаживаем отношения, но ни в коем случае не сближаемся, ― спокойно ответила, прикусывая язык.

      Девочка подбегает к отцу. С отсутствием передних зубов улыбается, льнет к своему отцу, окутывающий ее безопасностью и уютом. Он что-то шепчет ей на ушко и та проходит мимо него, предвкушающее прикусив