Порог ясности. Мария Виктровна Степанова

были предоставлены в наше распоряжение: амбар, хлев, дом. Такое количество явно радует больше, чем то, что было день назад. Здесь теплее и приятнее находиться, чувствуется, что мы медленно, но все же приближаемся к нашему времени. Но впереди еще слишком много всего.

      Меня все реже волнуют мысли о том, что происходит там, в Москве. Этот город ушел в какую-то другую реальность, его нет сейчас рядом и, кажется, будто я там жила вообще в другой жизни, а сейчас – это мое настоящее. Хотела бы я остаться здесь навсегда? Наверное, нет. Все должно меняться, а не застаиваться на одном месте. В какой-то момент мне станет скучно, и это придется как-то исправлять. Но очень многие мечтали бы оказаться на моем месте сейчас, а им не предоставляется возможности, поэтому можно считать, что я – очень счастливый человек.

      – Не помешаю? – Вова присел рядом на ступеньки.

      – Нет, конечно.

      – Я тебе чай принес, будешь? – он протянул мне кружку. Тепло пробилось сквозь керамику и докоснулось до моих рук. – Как ты?

      – Нормально, в принципе, устали сегодня все очень. Сложный день. Не представляю, как люди воевали, ведь это большой стресс и напряженность каждый миг. Я уже молчу про то, что у нас были ненастоящие пули, и максимум, что нам грозило – это пойти обратно в лагерь, а ведь там реально убивали людей. И каждый раз ты идешь в атаку или просто лежишь в засаде и понимаешь, что это может быть, последний твой вздох. Как-то страшно становится от таких мыслей.

      – Но ты хорошо сегодня справилась. У вас был дом взят одним из первых.

      – Да, рада, что получилось. Наверное, в данном случае здесь важна четкость команд и быстрота принятий решений. Ситуация может поменяться безумно быстро, а тебе нужно успеть подо все перестроиться, – я замолчала, – а вот знаешь, что еще. Крайне важно, чтобы люди, которые с тобой в команде, реально выполняли задачи. Потому что сегодня был случай, когда девочке просто захотелось встать, ну, и мы потеряли время, пока ее отводили в лагерь.

      – И авторитет, и четкость выполнения. Этому надо учиться и причем довольно долго. Не все сразу могут признать в тебе лидера или командира, а кто-то захочет тебя сместить, и тебе придется еще и тратить силы на то, чтобы доказать группе, что надо слушать именно тебя.

      – Как ты думаешь, нас как-то выделят за то, что мы сегодня сделали?

      – Вряд ли. Это же не игра, где есть какие-то соревнования, это обычная бытовая жизнь, которая была у людей, а здесь довольно часто могут и не замечать каких-то твоих заслуг. Главное, чтобы они у тебя отложились и у твоего окружения. А там уже и другие увидят.

      – И правда.

      Я положила голову ему на плечо и взглянула на небо. Тысячи звезд светили для меня. Но глаза как-то сами закрылись. И все остальное было уже как во сне.

      Утро. Рано. Я приоткрыла глаза. Вставать совсем не хотелось. Я лежала на кровати в платье, полушубок был снят, в горнице было тепло. Народ уже копошился по дому, что-то прибирая, вытирая, а Денис бегал взад и вперед, призывая оставшихся сонь уже, наконец, вставать.

      – Я прекрасно понимаю, что вы вчера