Вынужденная посадка. Марк Москвитин

кровь…

      Сзади в «Опель» ударилась переполненная маршрутная «Газель». За ней не успел тормознуть тяжёлый «КамАЗ».

      …Девочка, обнаруженная на полу между сиденьями смятого в гармошку «Опеля», была без сознания, но жива. Переломов не было – только ушибы. В больнице, придя в себя после трёх суток беспамятства, тихо, жалобно позвала:

      – Мама…

      – Маму увезли в другую больницу, – ответила сидевшая на кровати женщина в белом халате. – Её там доктор лечит.

      – А папу?

      – Тоже доктор лечит… – Женщина отвернулась, скрывая слёзы. Маму и папу с места происшествия увезли в морг.

* * *

      Все уже знали, с подачи Федина, что самые неудобные, заковыристые, щекотливые проблемы можно «спихивать» в семьсот тридцатую комнату, к Неверову. Однажды зашёл генерал-лейтенант Денисов. После его визита мастер вызвал помощника.

      – Дима, вот наше первое уголовное дело. Молодой человек, студент МГИМО, хорошо выпил, сел в «Мерседес- 600», с девушкой, и погнал по городу. Выскочил на встречку. Ну, и… четыре автомобиля, не считая «Мерса», и семнадцать человек. Из них одиннадцать – насмерть.

      – Асам?

      – А самому ничего. И девушке тоже. У него предохранительные подушки.

      – Вроде бы всё предельно ясно. Зачем тут мы?

      – Деликатная ситуация. Суд арестовал негодяя на два месяца, а он рвётся домой. Бунтует. У него родитель – автостраховщик. Без пяти минут олигарх.

      – А, понял, Денисов не хочет связываться.

      – Скорее всего.

      – Но от нас-то что требуется?

      – Разрядить ситуацию. Убедить не столько молодого человека, сколько родителей, что сидеть под арестом надо.

      – Станут они меня слушать… Я всего лишь капитан.

      – Вы капитан из Министерства. Посмотрите на них, Дима, поговорите. Отца с матерью привезите ко мне.

      – Может, сначала в МГИМО заехать, поспрашивать о нём? Неофициально.

      – Да. Не помешает.

      В МГИМО Дима пошёл к декану факультета Зальцману. Декан был на месте – представительный, черноволосый, с большой залысиной.

      – Исаак Рувимович, – начал Дима. – Вы хорошо знаете студента Колесова?

      – Неплохо, Вадим Михайлович, – усмехнулся декан. – Личность, в некотором смысле, известная. Даже неординарная… для нашего учебного заведения.

      – Чем же он так отличается?

      – Классическая дубина. Хотя с большим, большим самомнением. Сын Колесова!

      – А поведение?

      – Соответственное.

      – Вы в курсе… о происшествии?

      – Разумеется. Какой ужас!

      – Учился он плохо?

      Зальцман поджал губы.

      – Он переходил с курса на курс. Мы все ставим ему тройки.

      – А после окончания… если бы это не случилось… он бы стал российским дипломатом?

      – Упаси Бог Россию от таких дипломатов.

      – А ведь стал бы?

      – Думаю, нет, – улыбнулся Зальцман. Он глянул на Диму, помолчал. – Колесов не единственный. Каждый год к нам поступает какой-то процент