Любовь к таинственности, или Плохая память. Лариса Соболева

потому что за копейки, которые еще выдрать надо, никому неохота париться.

      – А это не мои проблемы, – упрямилась Зоя. – Займите оператора на другом канале, мне дайте Эльзамана.

      – У Эльзамана полно работы, – выплюнула возражение Жертва Каракурта. – Он единственный, кто умеет снимать.

      – Поэтому он и нужен мне, – осталась в хладнокровном спокойствии Зоя. – К тому же у него есть загранпаспорт, он недавно ездил с делегацией в Германию.

      – Вот именно, – фыркнула Жертва Каракурта. – Не слишком ли много поездок для сопляка, который два года работает на канале? Лично я семь лет пашу, а по заграницам не разгуливаю.

      – Раз у нас нет оператора, давайте откажемся от работы.

      Ага! Откажутся они! Как же, как же!

      – Хорошо, Зоя, – похоронным тоном произнес Вадим Рудольфович. – Поедет Эльзаман. На сколько дней?

      – Ну, дорога, дня три в Финляндии… Постараемся обернуться за неделю.

      – Она сошла с ума! – взвизгнула Жертва Каракурта. – А мы что, неделю будем без оператора? Новости выходят пять раз в день!

      Зоя опустила голову, скрывая улыбку, но язык не удержала:

      – Наши новости на одно безликое лицо – мэр прошелся по коридору и вздохнул три раза, мэр споткнулся на выходе из лифта, мэр бегал в сортир два раза. И главная новость за год – мэр посадил дерево.

      – Прекрати! – вознегодовала Жертва Каракурта. – Сама бездельница! За три месяца сделала один фильм…

      – Зато мои фильмы иногда приносят прибыль, а ваши новости без новостей – самая убыточная статья, – парировала Зоя. Хотя зачем было лезть в бутылку?

      – Зоя, иди, – простонал Вадим Рудольфович. – Эльзаман поедет.

      Суета, связанная с поездкой, не в счет. Уже на территории Финляндии Зоя попросила Эльзамана снимать все подряд еще в автобусе.

      – Какая же красота непередаваемая, – восторгалась она. – Столько снега… Обязательно пригодится! В прошлом году мне нужны были кадры заснеженных лесов, а взять было негде, у нас, как назло, зима выдалась бесснежная. Да и с лесами проблема, надо было ехать черт знает куда, а командировку не выписали.

      Эльзаману двадцать два года. Это смуглый красивый паренек с потрясающе открытой белозубой улыбкой, с черными глазами и волосами. Его не нужно просить дважды, он и сам готов бегать с камерой сутками, а тут действительно заснеженное великолепие – непривычное для жителей юга.

      Тем временем Зоя развернула карту и, водя по ней пальцем, бормотала:

      – Мы прибудем сюда, а нам надо… вот сюда.

      – Совсем недалеко, – заглянув в карту, сказал Эльзаман. – Да тут той Финляндии… за день из конца в конец переехать можно.

      – Возможно, сегодня же и переедем. Слушай, Эльзаман… – толкнула она его локтем в бок, – а ты иностранные языки знаешь?

      – Угу. Азербайджанский.

      – Не подходит. Как же мы поймем друг друга с финном?

      – А ты разве не шпаришь по-английски? На нем все говорят. Кроме меня.

      – Боюсь, мой английский ни к черту.

      – Эх,