Обыкновенный мир. Лу Яо

очевидными способами Шаоаню было не решить эту проблему.

      Что же делать? Когда он поднимался на родной холм, мысли метались, не останавливаясь ни на секунду, но решение все не находилось. Было ясно только одно: действовать нужно через коммуну в Каменухе. Тамошний секретарь Лю Гэньминь в начальной школе был его одноклассником, можно было с ним потолковать. Но больше он не знал никого, хотя там, может, и знали самого Шаоаня…

      Добравшись до ворот, он оставил все эти соображения. Шаоань знал, что теперь ему предстояло столкнуться один на один с переживаниями своих родных.

      Он постоял какое-то время перед входом, чтобы успокоиться, а потом, нарочито легким движением, открыл дверь. Мать, сестры и бабушка – четверо женщин – обрадовались его появлению, как небесному знамению. Самые дорогие его люди надеялись на него, как на единственное спасение. Стоило чему-то случиться – все смотрели на него с надеждой. Разве мог он обмануть их ожидания? Его тут же наполнила крепкая мужская решительность. Он спокойно обратился к матери:

      – Отец на холмах?

      Она кивнула и промокнула передником слезы с лица, решив, что нельзя больше плакать и расстраивать сына.

      – Брат приехал? – обратился он к Ланьсян.

      – Приехал, – отозвалась она. – Просто пошел к Цзинь Бо забрать какие-то вещи.

      Не успела она закончить, как Ланьхуа упала к Шаоаню на грудь и зарыдала в голос.

      – Будет, будет, родная, я уже рядом. Гляди, вон уже глаза все опухли, – нежно сказал он. – Тебе надо себя беречь, на тебе дети. Где они, кстати?

      – Ушли с Шаопином, – сказала она.

      Бабушка опустилась на кан и, обведя все семейство взглядом, заулыбалась беззубым ртом. Шаоань достал завернутые в полотенце кексы, которые купил в поселке, и положил их рядом с ее постелью. Один, помягче, он вытащил наружу и сунул бабушке в руку со словами:

      – Вот, попробуй, очень мягкие, легко жуются.

      Старушка взяла кекс и, сделав жест всем остальным, протянула:

      – Позовите ребят-то, пусть попробуют.

      Шаоань отметил про себя, что все более-менее успокоились. Тогда он вышел из дома и завернул за угол. У него все еще не было никакого готового решения.

      Что может сделать он, парень от сохи? Любая работа на земле, от которой стонали другие, была для него плевым делом – он был уверен, что справится с ней всем на зависть, но тут было другое, совсем другое.

      Он нервно мерил шагами землю у дома.

      Мощный абрикос у восточной стены уже обсыпало белыми, как пудра, цветами. Его посадили давно, когда семья только перебралась в деревню, – дерево было почти что ровесником Ланьсян. В страду с него всегда можно было набрать корзину-другую золотистых, медово-сладких абрикосов. Хватало всем наесться от пуза. Сердобольная мать раздавала остатки деревенским ребятишкам. Но последние два года абрикос не радовал урожаем. Двое прожорливых племянников Шаоаня ждали зазря. Шаоань очень любил эту резвую парочку. Зная, что отец у них на редкость бестолковый, он чувствовал свою ответственность