Ученица чародея. Галина Манукян

меня всё оборвалось. А на что я надеялась? Лучше б уже придушил, что ли…

      Но мсьё вдруг сжалился.

      – Ладно, сейчас принесу иглы и отвар.

      Он дёрнул ручку двери, и в комнату ввалилась моя тётушка.

      – Моник! – радостно вскрикнула я.

      Тётя раскраснелась, разулыбалась, еле удерживая тюк под одной рукой и мешок – под другой.

      – Ой, здрасьте, здрасьте. Я сюда, а вы отсюда. Зато я с полными руками – к прибыли.

      – Ах, чертовка, ты всегда кстати, – расцвёл лекарь. – Куда запропастилась?

      – Дома задержали: муж, малышня. Крик, гам, тарарам. Этому сопли подтереть, второму по заднице дать, третьему кое-чего другого дать, а тоже надо. И корми их всех, корми, оглоеды ненасытные. Ну, вы понимаете. И па-та-ти, и па-та-та. Вчера не вырвалась, – с громким выдохом Моник скинула в угол вещи, приосанилась, поправила прическу и кокетливо улыбнулась мсьё. – Как вы тут? Как моя красавица Абели?

      – Ну и подарочек ты подкинула, Моник, – сказал лекарь, но тоже улыбнулся. – Всего два дня здесь твоя племянница, а дел натворила – не разгрести. Полюбуйся: теперь её парализовало.

      – Как так? – всплеснула руками тётушка.

      – А вот так.

      Во дворе послышался шум отворяемых ворот, зацокали подковами лошади. Лекарь выглянул в стрельчатое оконце и бросил:

      – Ко мне важный пациент. Моник, чуть погодя загляни в кабинет, посудачим.

      И, не дожидаясь ответа, вышел. Моник кинулась меня обнимать, охать и ахать.

      – Девочка моя, что с тобой? Бледная вся, кожа в пятнах каких-то. Тебя что, по рукам тут били? А на шее! И на груди! Ой-ёй-ёй.

      – Я думала, ты уже и не приедешь, – жалобно промямлила я.

      Тётушка поправила мою подушку, убрала прядь со лба за ухо.

      – Вот глупости! Разве могу я тебя бросить?

      – Нет?

      – Конечно, нет, глупышка!

      – Знаешь, мне так плохо, – вздохнула я. – Со мной происходит что-то странное. Жутко. Дом этот, мсьё Годфруа, его сын…

      – Красавчик Этьен? Ах, он такой, такой, – восхищённо затараторила тётя. – Я всё ехала и думала: поженить бы вас: детки вышли бы чудо! И разбогатела бы моя племянница, было б у кого в праздники гостевать с вином и пирогами. Мм, Этьен… Один раз увидишь, потом не забыть. Глаза у него какие, а? И стать. Плечи широченные, талия узкая. Эх, будь я помоложе… Ты ещё не влюбилась?

      – Ни за что! – вскинулась я. – Ненавижу этого мерзавца!

      – Обидел тебя?

      – Да! Он – хам и негодяй.

      – Та-ак, – нахмурилась тётя и уткнула руки в боки. – Ну-ка, выкладывай. А уж я с ним разберусь, не будь я Моник Дюпон! За племянницу и красивые глаза враз выцарапаю…

      Глава 11

      И я выложила всё, что со мной произошло. Как на духý. Уж кому жаловаться, как не родной тётушке. Та лишь сыпала удивлёнными восклицаниями и забористыми словечками. Под конец моего повествования Моник, прижав ладонь к щеке, сокрушённо покачала головой.

      – Бёф, Абели! Вот беда-то… Страсть, какая беда! Кто б подумал, что через столько поколений в нашем роду снова сильная ведьма появится…

      – Снова?! Ведьма?! В роду?! –