Роксолана. Осип Назарук

в голову, что учитель, рассказывая им об этих вещах, следует какому-то хорошо продуманному плану. Уже в первые часы пребывания в школе она почувствовала в итальянце какую-то тайну и заметила, что он что-то недоговаривает. Несколько раз Настусе даже показалась, что ей удалось-таки ухватить за кончик нить, ведущую к целому клубку тайн. Она уже и пальчик приложила ко лбу – в знак того, что вот, отгадала. Но в последнее мгновенье нить все равно ускользала.

      Все это занимало ее, волновало и мучило. Поэтому она с облегчением перевела дух, когда Риччи перешел к совсем другим вещам. Кое-что об этом Настуся слышала еще дома – первые далекие отголоски. Но теперь узнала в подробностях о новых непостижимых чудесах, открытых итальянцем – земляком ее учителя – за Великим морем, в которое садится солнце. О краснокожих людях, вихрем носящихся по степям и сдирающих кожу с черепов побежденных врагов, об их кожаных жилищах-вигвамах и каменных идолах на берегах таинственных озер, о золотых палатах правителей Мексики и Перу и об их страшной, ожесточенной борьбе с бледнолицыми всадниками.

      Вслед за этим Риччи перешел к удивительным приключениям грека Одиссея, а затем – к эллинским философам, чьи мысли девушка впитывала, как цветок впитывает росу в свои нежные листочки. И созревала на глазах, как черешня на солнце.

      Все услышанное она потом обсуждала со своей приятельницей-еврейкой, которая больше знала, потому что уже много времени провела в руках торговцев, которые так усердно подготавливали свой «товар» к сбыту.

      Однажды Настуся спросила:

      – Скажи мне, Клара, зачем нам так много знать о всяческих ядах и о женщинах, которые совершали эти злодеяния?

      – Так ты, Настуся, еще не поняла? Они рассуждают так: а вдруг одна из невольниц попадет в знатный дом, где им понадобится кого-то уничтожить. За это они сулят золотые горы, и многие соглашаются. Это все купеческий союз, а руки у него – один Бог ведает, какие длинные. Не знаю точно, но мне кажется, что этот союз имеет силу и в тех новых землях, о которых говорил нам Риччи.

      Настуся содрогнулась, словно при виде ползучей гадины: эта страшная мысль так ее встревожила, что она больше никогда не касалась ее в разговорах с подругой.

      Но однажды снова спросила у Клары:

      – Как ты думаешь, Абдулла тоже в этом союзе?

      – Абдулла? Нет! Он честный турок и предан Корану. Он и не ведает, что на самом деле здесь творится.

      Однажды, когда Настуся торопливо шла по коридору, опаздывая в школу, ей встретился Риччи. Остановив девушку, он неожиданно спросил:

      – Согласились бы вы уехать со мной на Запад?

      – Как это? – растерялась Настуся, покраснев до корней волос. – Но ведь я же невольница!

      – Убежим вместе!..

      Девушка не знала, что сказать. Да, больше всего на свете она хотела вырваться отсюда. Но помнила о своем Степане и понимала, чем придется расплачиваться