Роксолана. Осип Назарук

и шепотом произнося слова молитвы.

      А когда вышел оттуда, неожиданно увидел на церковном подворье Настусину подругу Ирину, которой в суматохе удалось сбежать и прибиться к другой казачьей ватаге. Выглядела она страшно измученной и исхудавшей.

      В Рогатин они отправились вместе.

      Глава III

      В краю татарских аулов

      Pace tua, si pax ulla est tua, Pontica tellus, Finitimus rapido quam terit hostis equo Pace tua dixisse velim tu pessima duro Pans es in exilio, tu mala nostra gravas[41].

1

      А Настуся так горела в лихорадке, что едва осознавала, как ее переправляли через Днепр близ Тавани на татарском кожаном мешке, набитом сеном.

      Ох и далеко же еще от Тавани до крымской горловины – Перекопа! И еще дальше для тех, кто вынужден брести пешком с веревкой на шее.

      За Таванью уже начинались татарские аулы. Но здесь они встречались так редко, что на всем пути между Днепром и Перекопом Настуся не заприметила никакого жилья, хоть и слышала, что татары то и дело повторяют слово «аул», о значении которого она уже догадывалась. Она поняла, что караван пленников вступает в край этих постоянно кочующих селений, а вернее – кочевых стоянок. Словно обманчивые призраки степной пустыни исчезли куда-то эти аулы на всем пространстве между Таванью и Перекопом – в точности как фата-моргана.

      Может быть, как раз в эту пору татары чего-то опасались в здешнем краю и переместили свои стоянки за Крымский перешеек. А может, из-за усталости Настуся просто не замечала ничего вокруг.

      С незапамятных времен по этим степям кочевали, как грозные тучи, различные завоеватели, племена, орды и ватаги грабителей, большинство имен которых не сохранила история. В жестокой борьбе вырывали они друг у друга награбленную добычу – и исчезали с нею в бездорожной степи, раскаленной солнцем.

      Единственным исключением в этом кровавом хаосе оставались дальние окраины степи и морские побережья – прежде всего, Крым. В тамошних городах уцелела стойкая культура древних греков, которая упорно боролась с дикой и страшной степью, снова и снова накатывавшей на нее мутными валами.

      В Крыму в ту эпоху утвердилась татарская власть. Разлилась, расплылась, как грязное, глубоко въевшееся пятно на драгоценном, но изломанном и запыленном клейноде. Но и ее рвали во все стороны то внутренние усобицы, то ногайцы, то казаки, то безымянные сборные разбойничьи ватаги, которые ради добычи проникали за Перекоп вглубь Крыма.

      Перекоп же напоминал жилу, по которой одновременно текли два кровавых потока, направленные в противоположные стороны: один – из Крыма в Украину, другой – из Украины в Крым, тайно, небольшими, но отчаянными ватагами. Оба они несли огонь и меч, оба лили кровь и сеяли разруху.

      Перекоп был опасным местом. Поэтому татарский отряд с крупной добычей решил заночевать в степи и только утром незаметно приблизиться к берегу моря, а затем оттуда через перешеек двинуться в Крым.

      Татары расположились на ночлег.

41

Сказано, будь не во зло, – довольно бед доставляет Дикий сосед, что тебя топчет ретивым конем, – Сказано, будь не во зло, но ты в жестоком изгнанье, Самая худшая часть, злейшее бремя в беде (лат.).

Овидий. «Письма с Понта», пер. З. Н. Морозкиной