Тайны русской души. Дневник гимназистки. Виктор Бердинских

Положение не из приятных: моей компанионке, очевидно, надо от меня избавиться – она рассказывает, что одна ее подруга зовет ее жить к себе, а другая – предлагает мне перемениться с ней комнатой (18 рублей для одной)…

      А как из него (этого положения) выйти?.. Найти ничего не могу…

Пятница, 15 октября

      Хотела было записать о рефератах, о том, почему я зря себе комнату столько времени искала, о разговоре с m-r Loarond’oм – но голова очень болит… Была в бане – верно, от этого…

      А на завтра – еще урок есть латинский. Приготовить бы надо…

      Сейчас кончила маме письмо…

Понедельник, 2 ноября

      Давно сюда не заглядывала…

      Сейчас сижу и жду Лиду. Вот звонок… Не она ли?.. Нет, хозяин пришел… Ну, значит – попишу…

      Ведь я с 25-го (октября) – на другой квартире. Вместе с хозяевами – с Улей переехала… Комната побольше и погрязнее, зато «одеончик» теплый… Первое время мы здесь страшно мерзли, а теперь – тепло в меру…

      О своем латинском уроке я ничего не писала. Ну, сделаю это теперь. Они мне не нравились, эти уроки. Анька совсем несерьезно себя вела, а она так заразительно хохочет, что за ней – все. Сергей Яковлевич только напускал на себя серьезность – это было видно. И снисходил ко всяким промахам. Вот скверно!..

      У меня не выходило никакого толку из этих уроков.

      Шура тоже почувствовала это и ушла из группы – неделю тому назад, а я дотянула до конца месяца и распрощалась только вчера с Клавдией и Аней. А Сергей Яковлевич узнает об этом только завтра (3 ноября) – и пожалеет. Я имею основание это предполагать. Судя хотя бы по этому вот: Анин смех для него ничего не стоит, но стоит улыбнуться или рассмеяться мне – готово, раскатился…

      Или вот еще – вчерашний (1 ноября) разговор… Впрочем, может быть, я придаю бóльшую важность его словам, чем они стóят, но, право, по привычке верю чуть что не всему, что мне скажут…

      Ну так вот: мы вышли вместе от Ани. Сергей Яковлевич отобрал у меня книжки и подхватил под руку.

      – Пустите! – запищала я.

      – Нет. Вы еще не привыкли ходить с мужчинами, надо вас приучить.

      – Совсем ни к чему: оставьте, пожалуйста!..

      Отпустил.

      – Ну вот, – оправилась я, – теперь мне легче идти.

      – Ей-Богу?

      – Правда.

      – Если б вы были выше, я бы вас выучил – учитель должен всему учить.

      – Я вас больше за учителя не признаю.

      – Вот как?! Ну-у, выражу порицанье вашим вятским студентам…

      – За что?

      – Да за то, что они – не на высоте своего положения.

      – Да хоть бы и на высоте были, так мне-то бы неоткуда было научиться.

      – Почему?

      – Да я же вам говорила, что нынче раз выползла неудачно и постараюсь больше не выползать.

      – Совсем?

      – Да лучше, если – совсем.

      – Печалюсь – за нашу половину, за ваших кавалеров…

      – Господи, помилуй! Это почему?

      – Что они теряют вас.

      – Вот они от этого ничего не теряют,