Черный тюльпан. Учитель фехтования (сборник). Александр Дюма

того, чтобы исполнить это предписание, Роза вгляделась в лицо родителя, убедилась, что он вправду без чувств, и шагнула к Корнелису:

      – Услуга за услугу, сударь!

      – Что вы хотите этим сказать, мое прелестное дитя? – изумился Корнелис.

      – Я хочу сказать, что судья, который завтра будет допрашивать вас, сегодня заходил, спрашивал, в какой вы камере. Когда ему сказали, что в той же, где был Корнелис де Витт, он засмеялся так зловеще, что я поняла: вам не стоит ждать добра.

      – Но что они могут мне сделать? – Корнелис пожал плечами.

      – Посмотрите туда. Видите виселицу?

      – Но я же ни в чем не виноват!

      – А те, что висят там, растерзанные, искромсанные, разве были виноваты?

      – Ваша правда, – пробормотал Корнелис, мрачнея.

      – К тому же, – продолжала Роза, – общественное мнение хочет, чтобы вы были виновны. Но в конце концов, виновны вы или нет, судебный процесс начнется завтра. Послезавтра вас приговорят. Времена сейчас такие: эти дела вершатся быстро.

      – Так какой же вывод, мадемуазель, вы делаете из этого?

      – Очень простой. Я здесь одна, я слаба, мой отец в обмороке, пес в наморднике, следовательно, ничто не мешает вам бежать. Спасайтесь же! Вот и весь мой вывод.

      – Что вы такое говорите?

      – Я говорю, что мне, увы, не удалось спасти ни господина Корнелиса, ни господина Яна, но вас я хочу спасти. Только действуйте быстро, смотрите, у моего отца уже выровнялось дыхание, он, чего доброго, через минуту глаза откроет, тогда будет поздно. Вы колеблетесь?

      Действительно, Корнелис не двигался с места и, глядя на Розу во все глаза, казалось, не слышал ее слов.

      – Вы что, не понимаете? – нетерпеливо прикрикнула девушка.

      – Да нет, я понимаю, – пробормотал Корнелис, – но…

      – Но?

      – Я отказываюсь. Ведь тогда обвинят вас.

      – Что с того? – отмахнулась Роза, краснея.

      – Спасибо, дитя мое, – решительно сказал Корнелис. – Но я остаюсь.

      – Остаетесь? Боже мой, Боже мой! Да как вы не понимаете? Они вас приговорят… приговорят к смерти, казнят на эшафоте или, может быть, убьют, растерзают на куски, как убили и растерзали господина Яна и господина Корнелиса! Во имя неба, не беспокойтесь обо мне, бегите из этой камеры! Берегитесь, она приносит де Виттам несчастье!

      – Эге! – крикнул тюремщик, приходя в себя. – Кто здесь толкует об этих прохвостах, этих жалких мерзавцах, этих негодяях де Виттах?

      – Не возбуждайтесь так, старина, – с кроткой усмешкой посоветовал ему Корнелис. – При переломах ничего нет вреднее, чем такое кипение в крови.

      А Розе он шепнул чуть слышно:

      – Дитя мое, я невиновен. Я буду ждать судей с безмятежным спокойствием невинности.

      – Молчите! – оборвала его девушка.

      – Молчать? Почему?

      – А то отец заподозрит, что мы с вами разговаривали.

      – И что за беда?

      – Он же мне больше не позволит