Янки из Коннектикута при дворе короля Артура. Марк Твен

от смеха. Все они вели себя совсем как дети. Сэр Дайнадэн очень гордился своей выдумкой; он не переставал рассказывать, как ему пришла в голову такая великолепная мысль, так что, вероятно, утомил всех; но ему непременно хотелось еще раз объяснить всем, каким образом его осенила такая бессмертная идея. Он все еще продолжал смеяться, когда другие давно уже умолкли. Наконец, он устроился так, будто хочет произнести речь – понятно, шуточную. Я думаю, что еще никогда не слышал столько избитых шуток за всю свою жизнь. Его остроты были намного слабее шуток любого эстрадника, любого циркового клоуна. Действительно, мне было очень скучно сидеть здесь за тринадцать веков до своего рождения и снова слушать все эти глупые, плоские остроты, наводившие на меня сон еще тогда, когда я был мальчишкой, тысячу триста лет спустя. Я убедился, что здесь, в это время, и не может появиться какой-либо новой остроты. Все смеялись над этими устарелыми шутками, но ведь люди всегда и везде так поступают; я замечал это и несколько столетий спустя. Но почему же настоящий насмешник – я имею в виду юношу-пажа – совсем не смеялся. Нет, он громко не смеялся, но язвительно издевался, так как имел привычку подтрунивать над всем.

      Он шептал мне на ухо, что большая часть острот сэра Дайнадэна подгорела, а остальная выдохлась. Я сказал ему, что слово «выдохлась» мне очень понравилось. Я находил, что эти шутки и остроты можно классифицировать по геологическим периодам. Но мой паж разинул рот, не поняв моей шутки, так как в то время не имели еще ни малейшего представления о геологии. Я же записал это сравнение, подумав, что смогу порадовать им общество, если только мне удастся выпутаться и вернуться в девятнадцатый век. Нельзя же выбросить товар только потому, что он пока не востребован на рынке.

      Но в это время встал сэр Кэй. Он опять приступил к своему вранью, и на сей раз в центре внимания оказался я. Мне уже стало не до шуток. Он начал рассказывать о том, как взял меня в плен. Конечно, мне необходимо было выслушать это совершенно серьезно, что я и сделал. Сэр Кэй начал с того, что стал объяснять, как встретил меня в далекой стране варваров, где все носили такое же странное одеяние, как и у меня, – одеяние это было волшебным и обладало способностью обеспечить надежную защиту против нападения людей, то есть делало неуязвимым. Затем он рассказал, каким образом он молитвой уничтожил силу волшебства и в битве, продолжавшейся три часа, убил тринадцать моих рыцарей, а меня самого взял в плен, но сохранил мне жизнь, чтобы показать такую диковинку королю и всему двору. Говоря обо мне, он постоянно употреблял такого рода выражения: «этот ужасный исполин», или «это чудовище, коптящее небо», или этот «людоед, пожирающий человеческое мясо»; все простодушно слушали его с большим доверием к его бредням, никто даже не улыбнулся, никто не замечал чепухи, несмотря на то что было такое невероятное преувеличение моей скромной особы. Кроме