Закованные в железо. Красный закат. Павел Иллюк

звука. Она очевидно задремала. Гавриил по-прежнему лежал на полу в багажном отделении в том же положении, в котором его положили.

      – Как он?

      – Без изменений. Лежит и все. Грудная клетка движется, других движений в конечностях или ногах я не замечала.

      – Что ж, будем надеяться, что с ним все хорошо. Очень не хотелось бы, чтоб этот парень погиб. А есть какой-то шанс, что он придет в себя?

      – Скорее всего, что нет. Его рана в очень не удобном месте. Ему осталось около шести часов, и это только в том случае, если кровь остановилась.

      – А если кровотечение не остановилось?

      – Тогда он погибнет спустя час или еще меньше.

      – Значит, спустя час мы будем знать, что с ним.

      – В принципе да. Но если бы мы могли добраться под броню, то я, скорее всего, могла бы ему помочь, если бы имела парочку простых инструментов. Нить, иголку и острый нож. Ну и возможность все это прокипятить. Женщина тяжело вздохнула. Хотя – какая разница. Просто планирую, чтобы не отчаиваться. Я уже осмотрела все и не нашла никаких кнопок, ничего. Кроме этих в шлеме, но мне их не нажать.

      – Сейчас попробую.

      Горейко нажал на кнопки ножом, они втиснулись. Он нажал то на одну, то на вторую. Потом попробовал на обе сразу. Это были кнопки, для листания визуальных фильтров в тех случаях, когда ломалась система голосового управления костюмом. Открывалась сутра только изнутри, но он пробовал еще несколько минут. Потом осмотрел остальные части тела. Мэр отправил к нему несколько людей, местного охранника из ресторана, парня, который только пару дней назад вернулся из армии и бывшего полицейского. Они вместе перевернули Гавриила и осмотрели спину, но ничего не получилось. В одном из зазоров Горейко поломал нож, пытаясь разрезать с виду податливую прослойку. Отчаявшись, они уселись на землю, пытаясь выровнять дыхание. Трое мужчин с удивлением смотрели на Гавриила, точнее на его дивный скафандр и терялись в догадках. Горейко вкратце объяснил им, что это «какой-то скафандр, а внутри свой человек». Фактически Горейко понимал, что за шесть часов доехать до бункера, где не факт, что кто-то есть и, даже если есть, то не факт, что он разбирается в таких скафандрах, не реально.

      – Этому парню возможно уже не суждено проснутся, а я так мечтал поблагодарить его.

      – Не будем отчаиваться, капитан, организм человека иногда выдерживает невероятные нагрузки, поверьте, в нем скрыты колоссальные резервы. Я была свидетелем таких случаев, когда выживали те, кому делаешь операции только потому, что этому обязывает совесть, которая не позволяет просто бросить человека умирать. А иногда умирали те, кто практически ждал выписки из больницы. Так что не стоит хоронить живых – вступилась за Гавриила женщина.

      – Вы местные? – обратился к помощникам Горейко. Они сидели у противоположной стены и в молчании следили за разговором.

      – Да, мы все местные.

      – Среди тех, кто в замке есть механики или инженеры, может еще кто-то, кто мог бы понять, что тут к чему? Мне хотелось бы попробовать все.

      – Есть один парень, который чинит машины, но я не уверен, что