Закованные в железо. Красный закат. Павел Иллюк

уже пережил. Он удивлялся иногда удивительному правилу, «стоит тебе пережить один тяжелый день, и ты крепнешь в десятки раз». Сейчас ему было опять тяжело, но его дух уже уловил азарт новой битвы, и смело смотрел вперед. Он быстро оправился от минутной слабости. Нужно было отправляться дальше.

      Юрий сосредоточился над тем, что у него есть, и чего нет. Он позволил себе остаться наедине со своими мыслями на какую-то минутку, и пускай его ждали, но эта минутка воскресит его дух из пепла. Он бросил взгляд на комнату, она была выкрашена в небесный цвет, походивший толи на выцветший голубой, толи, на – специально смешанный светло-голубой. На каких-то замысловатых креслах были не менее замысловатые узоры и разноцветные обивки. В углу стоял камин, украшенный керамической плиткой такого же небесного цвета, как и стены, предположительно, она была разрисованной вручную. На полу, сотканном из гладкого паркета, выложенного елочкой, не лежало ничего кроме скудных отблесков света, что проникал в комнату из маленького окошка. Основной объем впечатлений от комнаты составлял именно этот небесный цвет, исходивший от стен, усиленный светом из окна. Основное впечатление от мебели складывалось от картины на всю стену, и большой софы, которая занимала четверть комнаты. Предназначение комнаты выдавал письменный стол с множеством полочек, выстроенных на нем, и выдвижных ящиков, колонами спускающихся по бокам проема для ног. Стол стоял сразу за софой, слева от окна. Его поставили бы в упор к окну, но все эти нелепые полочки, построенные на нем как отвесные стены большого золотого рудника, закрыли бы большую часть света, попадающего в комнату. Наверняка такие столы предназначались для использования при искусственном свете, но владелец этого видимо любил больше бывать за ним днем. Также он, скорее всего, был левшой, в противном случае стол поставили бы справа от окна, ведь тогда свет не закрывала бы пишущая правая рука.

      Когда Горейко, отвлекшись от нависшей на нем ответственности, и вновь принялся размышлять над ситуацией, то она выдалась ему не такой уж и сложной. У него был транспорт, в котором было по пол бака бензина, если не больше, ведь ночью они заправились. У него было полмагазина патронов к КПВ, а с этим он вполне мог расчистить себе путь от металлических псов, как это делал под Дубно Гавриил. У него было пять опытных бойцов, которые верны ему и вполне могут за себя постоять. Он задумался о Львове и вдруг поймал себя на мысли, что туда ему совсем не хочется. Куда тогда податься? И вдруг в голову пришло воспоминание о встрече со своим старым другом, Владиком Нелевским, который иногда бывал на военной базе в Дубно. Они встретились в центре города, было уже поздно, и Влад, вернувшись из одной из своих командировок, был невероятно уставшим. Он тогда спешил только в одно место, домой, но все ж не удержался и выпил со старым другом чашку кофе. Таким он был, раздавал себя всему миру, а его сын прожил почти без отца и это при— том, что Владислав любил его и страшно скучал всегда. При той встрече, помимо разговоров о семье, Влад еще