Кавалер умученных Жизелей (сборник). Павел Козлофф

жаждали его цыганской страсти.

      В нем буйствовала гиперсексуальность —

      Как, по науке, терапевт Васильев

      Мог это состояние назвать.

      И Лазарев стал властвовать гаремом.

      А к царственной красавице Наине,

      Что скажешь – каждый сильно вожделел.

      Как Лазарев немного отдалился,

      Другие её стали осаждать,

      И слух прошел – попробовать возможно.

      И кое с кем она была близка.

      Конечно – до означенной границы.

      Но Лазарев не изменял любви,

      Наина – не сказать, что разлюбила.

      А просто жизнь немного развела.

      И вот, она уехала в Москву.

      И Коля бы, наверное, женился:

      Устал от многочисленных подруг,

      Пресытился их постоянной сменой.

      А он хотел невесту для семьи.

      И тут ему Наина позвонила.

      – Я приезжаю, может, на три дня.

      Ты сможешь быть на эти дни свободен? —

      – Ты странные вопросы задаешь.

      Давай, я за тобой сейчас приеду. —

      – Билет на завтра. Встретимся. Целую. —

      – Ну, если так, то я тебя люблю.

      Как время мне убить до этой встречи? —

      Она взяла билет на самолёт.

      А он же девушку, что он считал невестой,

      Слетать в Новосибирск уговорил.

      Там старшая сестра её жила,

      Так он сказал – пусть едет повидаться.

      А сам же он поехал в тот район,

      Под городом, где брата дом построен.

      Поскольку там, совсем в дремучей чаще,

      Земли купил, наверное, с гектар.

      И выстроил родителям сюрприз —

      Огромный сруб из вековых деревьев.

      И то крыло, что строил для себя,

      Всё полностью он техникой напичкал,

      Компьютеры, и разное чего.

      На страже там был верный Тахтамыш.

      Так – Коля приезжал распорядиться —

      Три дня его не надо доставать.

* * *

      Летать Наина Львовна не любила.

      Вернее – время тягостно текло

      В бездеятельном длительном полете.

      И Томск – не очень близкий-то конец.

      Претило ей быть в клетке самолёта,

      Фальшивой птицы, чуждой для небес.

      Она не научилась расслабляться.

      А тут ещё энергия полета

      Наслаивала свой коэффициент

      На смуту её пламенной души,

      Подвинувшей лететь через пространство.

      И через время, если точным быть.

      Но в этот раз так много было мыслей,

      Наплывами они врезались в думы,

      И близко от границы атмосферы

      Над суетным, земным трудился мозг.

      «Других устраивал тупой ярлык «цыган»,

      И только мне тогда пришло решенье,

      Что где-то в предках точно – Ганнибал.

      Отсюда ты и смуглый, милый Коля!

      Арап был в Томске. Умер Петр Первый.

      Тогда – то в нашу Томскую губерню,

      Отправили сподвижника Петра.

      А может, и действительно цыган?

      Что толку во всём этом разбираться.

      Всегда