Дремеры. Тени Альвиона. Алина Брюс

Закона не существует – они сами себе Закон, но при этом с готовностью им прикрываются. А я ненавижу лицемерие.

      – Да, но… – слабо возразила девушка, но Кинн ее перебил:

      – Как бы то ни было, я так решил и был готов нести ответственность. Просто не ожидал, что впутаю во всё это Виру.

      – Я сама впуталась, – твердо проговорила я, после чего рассказала о нашем изгнании: о визите дяди и Утешителя Йенара в Башню Изгнания, о том, как попала к Псам, – умолчав про свои с ними взаимоотношения, – а о ловушке Волков рассказала совсем кратко. Но когда я дошла до того, что произошло с Псами, горло у меня перехватило и я позволила Кинну продолжить вместо меня.

      Нейт нахмурился и спросил:

      – Значит, Тени поглотили Псов, но вас не тронули? Почему?

      Сглотнув, я тихо проговорила:

      – Тени… признались, что хотели сделать мне больно.

      Я подняла голову, но вместо сомнения увидела в темнокарих глазах Нейта понимание. Кинн рассказал о погоне Волков, о Лисицах, схвативших нас, о неудачной попытке бегства и о том, как вместе с Карателями прибыл Утешитель Йенар, который, как оказалось, использовал Лисиц в своих целях.

      – Эти торгаши собирались продать тебя страже, с такой-то татуировкой, – неожиданно подал голос Ферн. – Да и тебя бы нашли куда пристроить, – добавил он, скользнув взглядом по мне.

      Мы с Кинном переглянулись. Так вот почему Амри назвала нас «ценными гостями», а Лайн не пожелал рассказывать о Квартале Теней – хотел усыпить нашу бдительность. Что ж, кажется, вмешательство Утешителя нас спасло. Интересно, будь он жив, что бы сказал об этом?

      Дополняя друг друга, мы рассказали о стычке между Лисицами и Карателями, о том, как сбежали, но не успели добраться в Альвион до заката. Внезапно мне вспомнился Хейрон из ночного кошмара, и я поняла, что не могу о нем говорить. Кинн, почувствовав мое волнение, очень сухо описал нашу встречу с Хейроном у Храма Серры-на-Перепутье и свою с ним драку. Ферн всё порывался съязвить, и, не выдержав, я гневно на него посмотрела.

      Ты понятия не имеешь, что нам пришлось пережить.

      В ответ дремер сузил глаза и, откинувшись в кресле, уставился на меня холодным тяжелым взглядом. Я с трудом приняла бесстрастное выражение лица и стала рассказывать о Тенях. После моих слов о том, что они жаждут поглотить весь свет, вдруг раздался мелодичный голос Кьяры:

      – «Тени – это отпечаток зла, которое мы сами приносим в этот мир».

      Заметив, что я на нее смотрю, она пояснила:

      – Так говорит Матушка Алли́вия.

      В голове у меня что-то щелкнуло.

      – Матушка Алливия?.. – Я обернулась к Кинну. – Это не она?..

      Он кивнул и сказал Кьяре:

      – Эта Мать-Служительница проводила нас в Квартал.

      Девушка неожиданно изменилась в лице и подалась вперед.

      – Матушка… Как она?

      – Выглядела бодро и… решительно.

      Кьяра улыбнулась.

      – Она всегда была такой. Правда, в последнее время сильно сдала: