Резервный день. Рахиль Гуревич

перед всероссийским конкурсом. Сам понял, мне никто не подсказывал: чтобы хорошо рассказать о крае, надо общаться с предками. Походить мимо надгробий, почитать имена, у вечного огня с прадедом поговорить… Мой прадед похоронен совсем в другом месте, на братской могиле в Дмитрове, это западнее. Там он погиб, там почти вся пехота полегла в боях за Москву. А тут – просто мемориал уроженцев Мирошева, ушедших на фронт. Но я всё равно здесь с дедом общаюсь.

      − Правильно. – Я встала с постамента: − Твой дед…

      − Прадед…

      − Он всё равно здесь в разных невидимых мирах витает, хоть и погиб далеко отсюда…

      − И тебе не смешно?

      − Нет.

      − И ты в это веришь?

      − Конечно.

      − Химик, материалист, и веришь – в духов?

      − Ден! – улыбнулась я. − Травы живут один год, полгода, и то шепчут, разговаривают… Я тебе это точно говорю! А тут – души людей, которые давным-давно в Мирошеве жили… Я верю в то, что кто-то иногда, не всегда, но иногда, нас оберегает, помогает.

      − Значит, ты веришь в бессмертие?

      − Я? – я не знала что сказать, я даже испугалась.

      − Да. Ты, Арина.

      Я тогда не думала так уж много о смерти. Я знала одно: надо всегда бороться со злом, надо давать отпор врагам, и не надо травить себя продуктами, спиртным и табаком.

      − Почему такие сложные вопросы, Дэн?

      − Ты же говорила только что, что мой прадед – он здесь.

      − Я не сказала, что он – здесь. Я имела в виду немного другое. Это очень личное, Денис, я не хочу об этом распространяться. Но что-то необъяснимое витает над людьми. Это можно назвать религией, философией, мистикой, но что-то необъяснимое есть.

      И я рассказала Дэну о том, как у папы на работе поначалу шло всё очень плохо, и громкое провальное дело восьмидесятого года мучило его. А потом вдруг всё изменилось. Казань, знакомство с мамой, усыновление Ильки, моё рождение… Может, это просто стечение обстоятельств, теория случайных чисел, теория вероятности?

      Дэн сказал:

      − Не знаю. Но я тебе тоже признаюсь. Только не принимай меня за психа. Как только я начал свою защиту, я стал не самим собой, а как будто и Косьмой, и Загоскиным, и сразу всеми плотниками, которые первый Кремль возводили. А когда дошёл до Отечественной войны, то даже стихи зачитал, которые до этого не учил наизусть и не собирался зачитывать. Без запинки зачитал. Я стал не собой, понимаешь, Арина. Я стал как будто проводником нашего города, нашего мирошевского края. И члены жюри потом говорили, что такое впечатление, что я рассказываю, а они – всё видят. Только из-за устного выступления я победил, потому что проекты у многих были суперские, особенно у девушки из Алтайского края. Скажи: я сошёл с ума?

      − Не знаю, Денис. По-моему это вдохновение.

      − С чего ты взяла?

      − Пропана Ивановна, мой репетитор, говорит, что многие научные открытия – от вдохновения и научному психоанализу не поддаются.

      − Но я ж не Менделеев.

      − Не в этом дело, Денис. Дело в том, что сон – это не только просто