Неизведомости. Артем Максименко

1920-х, – начал полицмейстер, – всем уже стало понятно, что Белая армия, как последняя надежда свободной России, окончательно проиграла, скорбно рассеялась по миру и больше к нам на выручку не придет. Вслед за армией восвояси отплыли и «философские» пароходы. Страна осиротела, потеряла свой «цвет» и поблекла… Первоначальная энергия от тектонических сдвигов истории, которой заряжались тогда многие буйные головы, улетучилась. Когда все прозрели, конечно, было слишком поздно… Экономический потенциал, обеспеченный еще старым Царским режимом, постепенно иссяк. Страна стояла на грани жесточайшего голода. Прикрываясь революционными байками, разнузданная чернь растаскивала последнее. Столько мерзости и дряни наружу вылезло, сколько доселе никогда не встречалось в русских людях. По городам и деревням рыскали кровожадные пьяные банды, жестоко подавлялись любые восстания против произвола новоявленной советской власти. Страна погрузилась в пучину насилия, наступила долгая беспросветная ночь…

      – Лидия Михайловна! – внезапно воскликнул полицмейстер, увидев перед собой знакомую – изящную высокую женщину, светлые кудри которой выбивались из-под украшенной яркими красными цветами элегантной шляпки, – мое почтение!

      – Тимофей Игнатьевич, – сдержанно кивнула та, не сводя глаз с Ильи. – А это, я так понимаю, наш гость, о котором молва по всей округе?

      – Он самый! Провожу вот небольшую экскурсию для Ильи Сергеевича, – явно гордясь своей ролью, расплылся в улыбке полицмейстер.

      – Что же, рада знакомству, Илья Сергеевич, – женщина подала ему руку в ажурной белой перчатке. Илья аккуратно пожал, едва касаясь ее тонких длинных пальцев.

      – Заходите к нам с дочерью пообедать, как будет время. Или же когда устанете от бубнежа господина полицмейстера, – женщина рассмеялась, отворила маленькую резную калитку и вошла во двор своего дома с мезонином, украшенного теми же ярко красными цветами, что и ее шляпка.

      Полицмейстер долго смотрел на удаляющуюся фигуру Лидии Михайловны.

      – Красивая, – нарушил тишину Илья.

      – Не то слово, друг мой, не то слово, – вздохнул Тимофей Игнатьевич и деловито откашлялся, – на чем я остановился?

      – Пучина насилия, беспросветная ночь…

      – Да-да, – пригладил бороду полицмейстер, собираясь с мыслями, – в общем, всякому приличному человеку жить в новой советской России становилось все опаснее. В ответ на вопиющие бесчинства власти в городе стали устраиваться подпольные кружки, ставившие своей целью свержение варварского режима. Правда, были они немногочисленны, ресурсами располагали весьма скромными, да и раскрывали их по доносам регулярно, жестоко расправляясь со всеми участниками. Одним из таких кружков руководил тогда молодой князь Петр Кириллович Воронцов, наследник известного промышленника и мецената, опочившего еще до Первой мировой, Царство ему небесное… Членами сего тайного общества числились в основном жившие инкогнито офицеры из бывших,