По ту сторону. Ксения Анатольевна Вавилова

ольшую часть жизни она провела в своей комнате, окружённая нянечками и врачами. К ней, словно паломники, ходили местные академики, заморские врачи, в какой-то момент даже знахари и травники оказались в покоях болезненной девицы. Чем же таким страшным она больна, никто наверняка не знал.

      Когда по окончании войны князья с благословения Царя решились на сделку с той стороной, княжна, само собой, оказалась в списке претенденток. Выйти замуж она могла только по политической нужде, но князь имел детей в достатке, потому воспользовался благовидным предлогом, чтобы закрыть дыру в казне – так рассуждал Ветор, брат Моры.

      Сама девушка высокой политикой не интересовалась. Её в этой затее привлекала возможность вернуть статус и земли своей семьи. Вернуть благосостояние, чтобы больше никогда не питаться прошлогодней картошкой, вырытой на вытоптанном солдатами чужом поле. Не страдать от вшей и клещей, пока прячешься в лесу от патрулей. Больше не видеть, на какие жертвы идут родные, чтобы протянуть ещё хотя бы день.

      Если ради этого нужно притвориться княжеской дочкой – пусть так.

      Если ради этого нужно провести на той стороне триста тридцать три дня – пусть так.

      Если ради этого нужно отправиться на ту сторону, к неведомым женихам – пусть так.

      Пусть создания той стороны съедят её, если захотят, главное – семья будет в безопасности.

      Задыхаясь от жары, чувствуя, как тяжёлые заколки впиваются в голову, и проклиная поэтов, воспевавших лёгкое, поверхностное дыхание, Мора старалась удержать осанку и улыбку. Корсет нещадно натирал даже сквозь нательную рубашку, каждый и без того неглубокий вдох хотелось морщиться, но нельзя.

      Очередной слуга принес стакан с вином. Тут же рядом оказался Ветор и незаметно выплеснул вино, заменив водой.

      – Ещё не поздно отказаться, – шепнул он.

      В форме Мирославского полка он выглядел словно оловянный солдатик, каких когда-то давно батюшка привозил из столицы. Статной фигурой и красным мундиром он привлекал к себе взгляды. Те, кто не отправятся на ту сторону, могут попытать счастье здесь. Военные на княжеской службе хорошо зарабатывают, только это и позволяло их семье оставаться на плаву.

      – Мора, – добавляя в голос властности, позвал он, когда сестра не отозвалась. – Обещаю, мы не будем тебя неволить и принуждать к браку. Ты уже всё доказала. Воротись, пока не поздно.

      Мора подняла подбородок, обмахиваясь веером из пышных страусиных перьев. Немного кружилась голова, а зелёный луг то и дело пытался уплыть куда-то в сторону. Тот, кто ввёл моду на столь узкие платья, явно за что-то не любил женщин.

      По лугу прогуливались другие претендентки. И как только они выдерживают подобную духоту? Издалека они напоминали медленно плывучие среди зелени пирожные. Лёгкие, воздушные, пышные, светлых оттенков розового и кремового, богато украшенные белыми лентами и цветами.

      Идеалистическую картинку нарушала стая ворон, что кружила над лесом. Нашли падаль и слетелись пировать. Некоторые особо любопытные облетали луг и приземлялись на лужайку, совсем не боясь людей. Слуги, старательно изображая невозмутимость, гоняли наглых птиц.

      Под навесом оркестр играл что-то лёгкое и задорное. Пирожные кружились в незамысловатом танце. Кавалеров на данное мероприятие не пригласили. Только гвардейцы Мирославского полка прохаживались вдоль границ парка.

      Все нарочито изящные движения, красивые платья и наигранная весёлость посвящены неведомым гостям, укрывшимся в шатрах за ручьём. Никто в них не входил и не выходил, но всякий раз, отводя взгляд, Мора чувствовала, что за ней наблюдают. Неприятное чувство, от которого холод по коже.

      Один из воронов приземлился в тени у самых ног Моры. Ветор шагнул вперёд, прогоняя птицу, и, стараясь не выдавать своего волнения, зашептал:

      – Хватит, идём.

      Сжатые кулаки мелко дрожали. Проследив за взглядом Ветора, Мора с удивлением обнаружила вереницу кэбов, которых ещё секунду назад на лугу не было. Кэбы не имели ни коней, ни возниц. Причудливо изогнутое дерево с навесом из тонких веток, покрытых пышной зеленью и цветами.

      На подлокотник кресла опустилась маленькая синяя птичка и запела. Опешив, Мора невольно замерла. Из крохотного клюва неведомой яркой птахи звучала флейта.

      Поднявшись, почувствовала, как брат коснулся её руки.

      – Если они узнают… – не скрывая тревоги, прошептал он.

      – Встретимся через триста тридцать три дня, – спокойно отозвалась она, мягко высвобождая запястье.

      – Что, если они не отпустят?

      У созданий той стороны не так уж и много положительных качеств, но невозможность нарушить заключённый однажды договор – одно из них.

      Птица поднялась в воздух и кружилась вокруг, пока Мора добиралась до карет. Опираясь на локоть брата, она старалась не смотреть на его опустошённое, грустное лицо. Едва она успела устроиться на подушке из мха, кэб тронулся. Оглянувшись, Мора в последний раз взглянула на брата.

      – Я вернусь. Обещаю.

      Глава