Закон бумеранга. Марина Мельникова

сложив руки на груди и склонив голову, пафосно добавил:

      – Мы с братьями постигаем тайну мироздания, заключённого в нём. Эта дивная фигура – знак космической мощи и есть пятый элемент, помимо традиционных: огня, воздуха, воды и земли.

      – Бог мой, – незаметно ущипнув себя за руку, пробормотал Дрэго, – чего только не постигают в наше смутное время.

      Однако стало интересно, о чём же монах хочет ему поведать.

      – Вы очевидно уже раскрыли эту тайну? – уже с большей заинтересованностью спросил он.

      Тот неопредёленно махнул рукой, мол, «в процессе», а после сложил вместе кончики пальцев и смиренно на них уставился. Хотя никакого смирения в нём на самом деле не чувствовалось.

      – Понятно, хм… я очень на вас рассчитываю, – включился в игру Дрэго. – О результатах проведённого расследования по делу многогранника будете докладывать мне лично!

      Монах тоже состроил, пожалуй, слишком серьёзную мину и торжественно произнёс:

      – Конечно, мы с братьями понимаем, насколько важно держать в курсе Советника по Безопасности и Главу Государства!

      – Вот и хорошо. Я поведаю месье Моро о вашем усердии!

      Дрэго приложил к сердцу раскрытую ладонь, подкрепляя клятву. Напряжение, наполнившее воздух вначале, испарилось бесследно. Они, не сговариваясь, громко рассмеялись.

      – Ладно, так с чем вы пришли? – спросил советник, усаживаясь напротив гостя.

      – Я просто соскучился по тебе дружище Конте.

      Ни губы, ни глаза пришельца уже не смеялись, а фамильярное обращение заставило Дрэго удивлённо спросить:

      – Мы с вами знакомы?

      – Эхе-хе, время времечко, а с памятью у тебя – бяда-а, – скидывая капюшон и взлохматив светлые волосы, напыщенно ответил служитель.

      – Арни! Ты? – бросаясь обнимать гостя, воскликнул Дрэго. Я ведь не мог даже предположить, не мог даже представить, что когда-нибудь ты явишься ко мне в таком… в таком безумном виде!

      Красавец-молодец был с ним одного роста, такой же высокий, мускулистый. Его лицо было загорелым и обветренным, словно Арнольд провел долгое время под палящим солнцем. Картину дополняли светло-русые с лёгким отливом золота прямые волосы и озорные карие глаза.

      – Как же тебя угораздило поклоняться фигуре? – со смехом спросил Дрэго, всё ещё не веря своим глазам.

      – Богохульствуешь, брат мой! – ответил монах, слегка стукнув мужчину костяшкой пальца по лбу.

      Арнольд Боте был другом его детства. Другом-соперником. Они двое ещё мальчишками подавали огромные надежды, а потом стали самыми видными молодыми людьми в столице. Учёба, спорт, девушки – во всём они стремились обойти друг друга, и получалось с попеременным успехом.

      По прошествии ряда лет Арни по уши влюбился в Орнеллу – сестру Дрэго, похожую на брата тем, что она всегда носила на лице маску отчуждённого спокойствия или даже высокомерия. Однако первая любовь изменила её: угрюмость уступила место жизнерадостности и даже озорству. Родители обоих семейств лелеяли мысль о будущем