Закон бумеранга. Марина Мельникова

но это было в порядке вещей. Дрэго перевёл взгляд на месье Моро, о злости и жестокости которого шла ужасная слава.

      – Ты заставляешь нас ждать! – увидев фигуру вошедшего в зал подчинённого, прошипел он.

      – Простите, месье, пришлось ждать, пока заложат экипаж, – ответил он.

      В его голосе не было ни раболепства, ни заискивания. Возможно, именно это и выделяло советника среди других приближённых.

      – Этот… – выругавшись, Глава кивнул в сторону арестованного, – утверждает, что он не принадлежит к мятежникам.

      – Я не Химера, это ошибка, – произнёс задержанный израненным ртом, из которого вытекла тоненькая струйка крови.

      Он пытался говорить уверенно и твёрдо, но голос начал дрожать и казалось, что он вот-вот разрыдается.

      – А с чего вообще решили, что он – мятежник? – спокойно спросил Дрэго.

      – Его сдала невеста накануне свадьбы! – был ответ.

      – Как трогательно! – он покачал головой и, кинув гневный взгляд на арестованного, спросил у конвойных:

      – Вы невесту-то допросили?

      Пожав плечами, охранник выпалил:

      – Конечно, месье. Накануне свадьбы этот решил признаться ей, что он не человек.

      «Мир без идиотов тесен!» – мысленно прошипел Дрэго, чувствуя, что его посыл дошёл до адресата, а вслух произнёс:

      – Может они поругались накануне свадьбы, и подруга решила ему отомстить?

      – Да что тут разбираться, – теряя терпение, воскликнул Глава, – кончать его надо!

      Неожиданно в зал вбежала девушка. Залитое слезами лицо было страдальчески искажено. Она рухнула на колени и схватила месье Моро за лодыжки так, что тот даже привстал от неожиданности.

      – Пощадите, пощадите, – запричитала она, – это я виновата, наговорила, казните меня…

      Дрэго сделал знак военным оттащить истерившую женщину от Главы и, сверкнув глазами в её сторону, сухо произнёс:

      – А ты молодец. Жить-то теперь как собираешься? Его смерть будет камнем висеть на твоей шее. Так уж и быть, пиши…

      Советник схватил её за плечо и грубо потащил к столу, за которым с гордым видом восседал секретарь. От такого стремительного приближения он крякнул, вжался в кресло и ввинтился головой в высокий воротник мундира, из которого теперь торчал лишь его хохолок.

      – Чего… п-писать? – смотря на Дрэго полными слёз глазами заикаясь, спросила женщина.

      – Всё! Про ложь свою, про наговор. Грамоте-то, обучена?

      Она кивнула и начала излагать под диктовку советника всё, что пыталась донести присутствующим. Текст получался необыкновенно стройным и грамотным. Правда она исполняла его требование машинально, бессознательно, как заводная кукла, так как мысли путались, а слёзы застилали глаза. Когда была поставлена последняя точка, Дрэго оттолкнул девушку к конвойным. Она опять забилась в истерике. У присутствующих начало расти раздражение.

      – Надоел этот вой, – скривившись от отвращения, прикрикнул Моро, –