Волчья хватка-3. Сергей Алексеев

Глядишь сквозь её плоть, а мир розовый, влекомый. Солнце зримо, только как звезда светит. Далеко-далеко!.. Век бы жил в утробе, да срок настал, повитуха пришла. По обычаю, говорит, деву на жизнь повью, парнем пожертвую. Всё же слышу… А как я родился, надо мной сей ножик занесла и ждёт знака! Верно, зарезать хотела…

      – Суровы у вас обычаи! – то ли осудил, то ли восхитился старец. – И что же не зарезала?

      Конокрад самодовольно ухмыльнулся.

      – Возопил я! Да так, что травы окрест поникли и повитуху ветром унесло. Матушка мне шёлковой нитью пуп перевязала и отсекла. Да ко своей груди приложила. Оставить себе хотела, спрятать где-нито. Так я ей по нраву пришёлся. Но по прошествии года опять повитуха явилась, забрала да снесла кормильцу.

      Их неторопливый и странный разговор и вовсе ввёл иноков в заблуждение. Даже Сергий взирал вопросительно, а старец не спешил что-либо объяснять, с неожиданной теплотой взирая на разбойника.

      – Кормилец такой же ражный был?

      – Весь род его, и дед, и прадед… Нам и прозвище – Ражные.

      – Знать, омуженская кровь не токмо в твоих жилах течёт, – заключил Ослаб. – Весь род Дивами повязан. Это добро!

      – Беда, из роду я последний, – внезапно пожаловался пленник.

      – А куда остальные подевались?

      – Татарове одного по одному заманили. Да и вырезали. Супротив хитрости и раж не стоит.

      – На чужбине от гибели скрываешься?

      Конокрад глянул с недоумённым вызовом.

      – Матушкин след ищу!.. А тут засапожник! Думаю, близко где обитает.

      – Отчего же в Руси ищешь?

      – А куда ей податься? Коль постарела? Все Дивы по старости на Русь идут, срок доживать. Сведущие люди говорили, да и сам чую… Ты, старче, укажи, где матушка моя. Или откуда ножик взялся. Да отпусти лучше.

      – Возврати кобылиц и ступай, – вдруг позволил Ослаб. – И не озоруй более.

      – Что их возвращать? Глаза пошире откройте: там же, на лугу, и пасутся.

      Сергий встрепенулся, ошалело воззрился на старца, затем к уху склонился и зашептал громко:

      – Нельзя отпускать! Много чего видел, слышал… Оборотню доверия нет. Сам говорит, от татар пришёл. Давай хоть на цепь посадим? Или в сруб?

      И братия приглушённо загудела, выражая неудовольствие, хотя по-прежнему не понимала, о чём толк идёт. Старец и ухом не повёл.

      – Иди, гоноша, – махнул бородой, как веником. – Не сыщешь матушку, так возвращайся. А сыщешь, так всё одно приходи. Она возле себя зрелого отрока держать не станет, прогонит с наказом.

      Тому бы в сей миг стрекача дать, пока отпускают с миром, а конокрад и с места не сошёл.

      – Про наперстный засапожник не скажешь?.. Мне бы только след взять. А чутьё уж приведёт…

      Ослаб не дослушал, подманил бородой Кудреватого.

      – Ножик верни.

      Отрок ослушаться не посмел, однако недоумённо и нехотя вынул из-за голенища нож, подал старцу.

      Тот опять бородой мотнул.

      – Не мне – ему отдай.

      – Да ты что, батюшка? – возмущённо и громко изумился Сергий. – Виданное ли дело? Мало, потакаешь