Волчья хватка-3. Сергей Алексеев

не увеченный и ростом чуть ли не вдвое выше, в плечах сажень. Ослаб не просто коней любил, имел над ними власть беспредельную и чудотворную. Варфоломей, а Сергий в миру, когда-то такое имя носил, в отроческом возрасте отцовских лошадей искал. Все поля и леса прорыскал близ Радонежа – нет нигде. Думал уж, татары угнали, закручинился и домой пошёл, но богатырского вида старец этот на пути встретился. Ну и вы спросил об отроческом горе, а затем на холм указал:

      – Вон твоя пропажа! Варфоломей глянул, и верно, отцовские кони пасутся! А мгновение назад ещё не было.

      – Откуда же они взялись? – изумился. – Все окрестности обежал и озрел…

      – Озрел, да не узрел… Гони лошадей домой и приходи завтра в дубраву. Очи открою и смотреть научу.

      Так они и подружились. Это уж когда вдруг орядь старец ослабленным явился, иссох, извял, ссутулился и в чёрные одежды обрядился, будто бы схиму принял. И всюду ходил с посошками, на вид деревянными, лёгкими, чтоб равновесие держать. Но однажды игумен, желая помочь, хотел старцу посошки эти подать и едва от земли оторвал, настолько грузны оказались.

      – Из чего же они выкованы, старче? – изумился.

      – Из злата кованы, свинцом крыты.

      – Зачем же эдакую тяжесть носить, коль сам немощен?

      – Затем, чтоб по земле ходить, – как-то туманно отозвался Ослаб.

      Отшельник ездить верхом не мог или не желал, но с некоторых пор в стойле, рядом с убогой избушкой, красного коня держали лично его обихаживал. Жеребец был велик статью, красив на загляденье, да нрава дикого, звериного, потому не объезженный. Старец когда-то укротил его, узду надел, поставил в стойло, от чужих глаз подальше, и сказал при этом:

      – Кто выведет сего коня хоть задом, хоть передом, того и будет.

      Келейку выстроили настолько тесную, что жеребцу никак не развернуться, пятиться же задом красный не мог, изъян у него таков обнаружился. Многие сметливые послухи, что с лошадьми управлялись, пробовали, да войти не могли, лягался зело.

      Пришёл игумен к старцу и говорит:

      – Волк повадился кобылиц красть. Не режет, не рвёт, ровно тать угоняет. И не сыщешь потом. Неведомо, как и сладить с лихоимцем.

      Ослаб словно и не услышал, созерцая, как горит лучина на светце. Сергий подождал, зная его нрав, – ответа не дождался:

      – Что посоветуешь, чудотворче?

      – Сам искал? – не шелохнувшись, спросил старец. – Смотрел в поле?

      – Сам не искал, – признался игумен. – И не смотрел, на послухов да араксов положился.

      – А ведь я учил тебя, очи отворил… Все наши заблуждения от слепоты духовной. И опять умолк. Игумен ещё подождали добавил словами отрока:

      – Похоже, не зверь это – сила нечистая. Оборотень. И словно пробудил отшельника.

      – И суеверия от слепоты, – сурово отозвался он. – Нечистой силы на свете нет. Всякая сила на земле от Бога. И оборотней тоже нет, досужий вымысел… А вот конокрады сведомые бывают. Встречал в Дикополье таких. Нарядятся в волчью шкуру и промышляют. Отсюда ис казки про