Бухарские миражи. Голиб Бахшиллаевич Саидов

денно и нощно стараемся следовать заветам нашего Учителя, – станут возмущаться они промеж собою, в узком кругу – а этот выскочка из Йемена за одну-единственную ночную беседу удостоился такой великой почести, что не снилась из нас никому!»

      На что знаменитый Ходжа Ахрар ответит своим ученикам этим потрясающим стихом-экспромтом.

      – А не кажется ли Вам, уважаемый домулло, что эти строчки имеют и другой, более глубокий смысл: их можно трактовать в контексте суфизма? – обращусь я к собеседнику и приведу цитату из Евангелие от Матфея 20:16. «Так будут последние первыми, и первые последними, ибо много званых, а мало избранных».

      – Можно, конечно, интерпретировать и в этом смысле. Там много смыслов… – сдержанно согласится домулло. – Однако основной смысл звучит так, как я Вам процитировал выше.

      Мы ещё поговорим с Учителем немного о происхождении названий некоторых местных блюд, которые меня всегда жутко интересовали. На все вопросы я сполна получу исчерпывающие ответы, что заставит меня с благоговением и по новому взглянуть на своего, в общем-то, давнего знакомого. Не желая злоупотреблять своим присутствием, я, извинившись, встану из-за стола: через два-три дня мне предстояло собираться в обратную дорогу, в Санкт-Петербург.

      Крепко пожму ему руку и попрошу:

      – Можно, я сделаю селфи на память о нашей встречи?

      – Конечно. – согласится устоз и улыбнувшись добавит – Не последней, надеюсь.

      – Я – тоже… – соглашусь я с Учителем.

      Домулло проводит меня до самых ворот своего дома. На Востоке, подобный жест говорит о многом.

      Уже окончательно распрощавшись с хозяином дома и идя по тенистой аллее, увитой с обеих сторон виноградником, мне вдруг подумалось: «А ведь, в этой встрече заложен и свой знак. Ничего в этом мире не происходит просто так: везде присутствуют знаки! Надо только уметь их грамотно прочитать».

      И почти в тот же самый миг, словно вспышка, меня охватило не то озарение, не то экстаз, наэлектризовав до предела кончики моих волос.

      «Вот ведь как бывает – осенило меня новой догадкой – ты всю свою сознательную жизнь находишься в поиске своего Учителя, исколесив чуть ли не полмира с Востока на Запад и с Севера на Юг, а может случится и так, что Он, оказывается, никуда не уходил, а всегда был рядом с тобой. В том же самом родном городе, в том же самом квартале, можно сказать, на той же самой улочке, рядом с твоим родовым домом. Надо же: ещё один смысл!»

      Я шёл по направлению к главной дороге и в такт своим шагам неустанно повторял:

      Гар дар Ямани бо мани – пеши мани,

      Гар дар пеши мани бо ман наи – дар Ямани.

      (Будь /ты/ хоть из Йемена, но если разделяешь мои мысли – ты рядом со мною,

      Если же /ты/ сидя рядом со мною, не разделяешь моё учение – ты далёк от меня настолько, как Йемен.)

      Медресе Абдулазиз-хана

      Медресе