Онтологически человек: Битва деревьев. Марина Аницкая

спросил Ланс.

      «Чтобы у тебя было что-то свое», – ответил Дядя-бен. – «Знаю я эти казармы! Попробуй, сынок. Тебе понравится».

      Он оказался прав.

      Мотоцикл и дорога – это было самое лучшее, что есть на свете. После самолетов и Королевы.

      Одноцилиндровый мотор в пятьдесят две лошадиные силы. Когда он заводился, казармы вздрагивали от рева. Летчики провожали его уважительным взглядом – тут все разбирались в двигателях, и механики тянули с завистью: «Вот же шумный, паршивец!»

      Ланс назвал его «Боанергес» – «Дитя грома».

      Этим вечером, как всегда, он проехал мимо часового, стрельнув глушителем, и вырвался на простор. Мошки бились в лицо, за мотоциклом вился дым. В ушах свистел ветер, медный от вечернего солнца.

      Ланс сделал большую петлю и направился к ближайшей деревне, формальному поводу для его поездки.

      На землю легла тень. Ланс вскинул голову.

      За двести ярдов в небе маячил «брист» – истребитель «Бристоль», летящий в ту же сторону. Ланс снизил скорость до девяноста и махнул «бристу» рукой.

      Пассажир «бриста», в шлеме и очках, высунулся из кабины, постучал летчика по плечу и показал вниз.

      Сыграем?

      Сыграем!

      Ланс сбросил еще десять; потом приподнялся, поддал газу и прогрохотал мимо истребителя.

      Наверняка думают, что это он случайно.

      «Брист» маячил среди деревьев и телеграфных столбов. Боа шел в восьмидесяти ярдах впереди. Ланс опустил левую руку и дал пару порций масла. Он опережал, стойко опережал, на пять миль в час точно.

      Впереди показалась деревня; Ланс затормозил у первого дома и отдал «бристу» римский салют – получи!

      «Брист» поравнялся с Боанергесом и сделал круг почета.

      Пассажир «бриста» с усмешкой отсалютовал двумя пальцами. Истребитель заложил вираж и ушел вверх.

      Мясник, наблюдавший за гонками с крыльца, одобрительно крякнул:

      – Эк ты его! Что, ветчина и яйца, как всегда?

      – Да, – сказал Ланс.

      В казарме клубился табачный дым. Играл граммофон. Дребезжала губная гармоника – Дасти, задрав ноги на спинку кровати, пытался подыгрывать.

      – Фальшивишь, – сказал Ланс, входя.

      – Лихач! – обрадовался Дасти. – Что так долго? Опять все кусты собрал?

      – Мы уж думали, ты там шею где-нибудь свернул, – добавил Падди.

      – Нет, – сказал Ланс, сгружая на тумбочку сумку с едой.

      Огонь в печке уже как раз прогорел. Все собрались вокруг. Таг принес сковородку и принялся командовать.

      Можно было есть в столовой. Но так получалось вкуснее.

      – А из столицы какой-то хмырь прилетел, – сказал Падди, собирая коркой жир со сковородки. – На «бристе». Королевский советник, говорят. Видок – вот-вот вынет кол из задницы и начнет им дубасить всех подряд.

      – Старика не подубасишь, – сказал Таг.

      – А, – сказал Ланс. – Значит, это