Будни лейтенанта Барсукова. Борис Седых

взглядом с лёгкой улыбкой на Лену Гайда. – Товарищи эстонцы, прошу подвинуться ещё немного. В тесноте, да не в обиде, как говорят у нас на подводной лодке. А где наш официант?

      Пока изумлённый ракетон прокладывает путь к расчищенному стараниями друга месту, Бася рукой подзывает человека, по привычке беря командование застольем на себя, доверительно обращается к очень неспешно подошедшему на его зов с короткой пламенной речью:

      – Друг, понимаешь, мы – подводники, приехали с северов, – официант демонстративно делает вид, что не понимает русскую речь, но продолжает терпеливо слушать.

      Возбуждённый офицер продолжает:

      – Времени у нас мало, так что надо накрыть поляну по полной, неси всё, что у вас там припрятано: рульки, салаты, тарелки – мясную, рыбную, овощную, сырную. Всем повторить по пиву и две водочки, естественно, бутылки, а не рюмки, – и, уже обращаясь к сторонникам европейской умеренности и экономии, которые как-то сразу сникли и, пока Бася вёл разговор с гарсоном, озабоченно и опасливо озирались друг на друга, произносит, положа руку на сердце: – Не волнуйтесь, товарищи, банкет за счёт подводников!

      После этих слов у эстонцев от душ отлегло, и веселье стало по-настоящему шумным; под действием русской водки компания неожиданно начала говорить на языке происхождения напитка; оказывается, эстонцы очень любят русских и восхищаются широтой души этого народа; Бася травит один анекдот за другим, не обращая внимания и ничуть не смущаясь, что смысл юмора, основанный на нюансах его родного языка, до иноговорящих не всегда доходит – главное, ему самому хорошо и весело – всё, как всегда, по-ВВМУППовски…

      Дальше в картинке, как в испорченной киноплёнке, начались разрывы, помехи, обрывки кадров – то ли из-за провалов в памяти, то ли из-за каких-то внешних помех со сном.

      …Сногсшибающий комплимент: «Поражён вашей красотой, вы моя принцесса, Лена Гайда!» Вот он уже лежит, утопая в мягкой белоснежной постели уютного номера маленькой средневековой гостиницы, на его плече безмятежно покоится белокурая головка принцессы.

      На самом интересном месте киноплёнка сна окончательно рвётся.

      – Your bunny wrote1, – до его сознания очень медленно начинает доходить незнакомая и почему-то английская речь, Бася ощущает чувствительный толчок в бок, – Basya, peace duke2.

      Дальше стала проклёвываться знакомая русская речь:

      – Барсуков! Твою мамку, вставай! Сколько можно валяться? Какой раз тебя будим!

      – Не до тебя сейчас, у нас в Таллине с Гайдой всё серьёзно, – отмахиваясь, бормочет Бася, не открывая глаза.

      – Учебно-аварийную тревогу объявили по кораблю, ты что, совсем ничего не слышишь?!

      Сознание лейтенанта Барсукова постепенно и с неохотой возвращается в земную, а точнее, подводную реальность:

      – Где я? Что со мной?

      Лежит в позе эмбриона на каком-то вонючем, промасленном,

1

Твой кролик написáл – англ.

2

Бася, Герцог мира – англ.