К пеплу, к праху, к крови. Роман Стройнов

а-а, вот ведь подловили; ладно заслужил, принято. Ноуша, принеси нам вина, моя!

      – Вино ты допил вчера, дорогой, уже забыл? – спарировала бархатным голосом молодая женщина, стоявшая в дверном проёме.

      – А что есть?

      Женщина скрылась в проёме и вынесла через секунду наполовину полный бурдюк.

      – Берёзовица.

      – А кружки?

      – Ой нет, не надо, – вмешался Юфранор, – мне прошлого раза хватило.

      – Да это другая, это княжеская, с неё не понесёт, – успокоил Бартимей и с вопрошающим жестом обратился обратно к Ноуше.

      Ноуша оставила бурдюк и пошла за кружками. Свита, заворожённая действом, стояла по своим местам. Принеся кружки и отдав Бартимею, Ноуша встала рядом с ним и взглянула на Юфранора, – он взглянул на неë и подкосился бы в коленях, если бы стоял; то что она была молода и прекрасна было общим местом и его таким не удивить: будто бы он не видел раньше талии, точёных рук, открытых плечей и надключичных ямок… нет, у неё было кое-что ещё, – у неё был мёртвый, скучающий, надменный, пронзающий душу взгляд, который возбуждал в нём жизнь и повергал её в руины. Он почувствовал, что давно уже не задавался вопросами о своём будущем и что внезапно захотел узнать ответ у неё, – она похоже поняла это и стала пытать его своим взглядом, она начала медленно наклонять голову набок и, наблюдая, как он не может оторваться, стала расплываться в улыбке. Прединтимную связь эту разорвал Бартимей, встав между ними и протягивая принцу кружку княжеской браги, – тот от неожиданности вздрогнул, Ноуша смеясь пошла обратно в хижину, серые мамаши потянулись за ней, а калеки так и остались заворожёнными.

      – Не обращай внимания, она просто дразнится.

      – Да я нет, – вытирая со лба пот в этот студëный день, промямлил Юфранор.

      – Ну так что, чем обязан? Настоечки желаете? Уже закончилась?

      – А?! Я бы да, – не успел ещё прийти в себя Юфранор. – А у тебя есть?

      – Для вас найдётся, – и предприимчиво улыбнулся.

      Что-то кольнуло Юфранора: «надо же, найдётся у него». Он вдруг почувствовал некий изъян в бытности опийного наркомана. Снова. Впрочем, он знал, что в любой момент может завязать. Бартимей снова окликнул Ноушу:

      – Царица моя, принеси принцу флакон! – и через паузу, – всю шкатулку не надо, один только флакон.

      Царица вынесла небольшой флакон из какого-то там стекла и вручила Юфранору. Юфранор принял флакон, расплатился какими-то монетами и засунул флакон в дорожную сумку через плечо (и откуда он её взял, он что был с ней всё это время?). Сделка приободрила всех троих, и даже калеки, один был без обеих рук, а другой без левой руки, плеча и вообще с пробелами слева, тоже зарядились от этой магии взаимовыгодного партнёрства. Юфранор уже почти не мог отвести взгляд от лица Ноуши, – она, конечно, могла бы начать этим манипулировать: теребить пряди волос, смущаться или делать долгие глаза, но вместо этого открыто смеялась и, обращаясь к Бартимею:

      – А он интересный, Барти. Я ему нравлюсь, –