Пышка (сборник). Ги де Мопассан

на грезу, а не на осязаемую, зримую действительность.

      Христиана слушала молча, исполненная смутных ожиданий, какой-то надежды, непонятного волнения, и жадно ловила каждое его слово. Ей и в самом деле чудились вдали иные, неведомые края, лазурные, розовые, чудесные, сказочные края, недостижимые, но всегда манящие, прекраснее всех стран земных.

      Он сказал еще:

      – Да, это прекрасно, потому что прекрасно. Много есть пейзажей, более поражающих взгляд, но нет в них такой гармонии. Ах, красота, гармоническая красота! Это – самое важное в мире! Вне красоты ничего, ровно ничего не существует. Но лишь немногие понимают ее. Линии человеческого тела или статуи, очертания горы, колорит картины или вот этой шири, нечто неуловимое в улыбке Джоконды, слово, пронизывающее душу волнением, маленькая черточка, которая художника обращает в творца, равного Богу, – кто же, кто из людей замечает это?

      Нет, я должен прочесть вам две строфы Бодлера:

      Ты вестница небес иль ада – все равно,

      О красота, фантом, прелестный и ужасный!

      Твой взор, твой лик, твой шаг откроют мне окно

      В любимый мною мир, безвестный, но прекрасный.

      Ты ангел или зверь, ты бог иль сатана —

      Не все ли мне равно, волшебное виденье!

      С тобой, о свет и ритм, о ветер и волна,

      Не так уродлив мир и тяжелы мгновенья.[6][7]

      Христиана смотрела на него с недоумением, удивляясь его восторженности, и глаза ее спрашивали: «Что ж необыкновенного находишь ты в этих стихах?»

      Он угадал ее мысли и, рассердившись на себя за то, что не сумел приобщить ее к своим восторгам, – а ведь он так хорошо прочитал эти стихи, – сказал с легким оттенком презрения:

      – Какой я, право, глупец! Вздумал читать женщине стихи самого утонченного поэта! Но, я надеюсь, настанет день, когда вы все это почувствуете, поймете, как и я. Женщины все воспринимают больше чувством, чем сознанием, они постигают сокровенную тайну искусства лишь в ту пору своей жизни, когда голос его находит сочувственный отклик в их душе.

      И, поклонившись, он добавил:

      – Я постараюсь вызвать в вас этот сочувственный отклик.

      Слова его не показались ей дерзкими, а только странными.

      Да она уж и не пыталась больше понять его – ее поразило открытие, которое она сделала только сейчас: она обнаружила, что он очень изящен и одет с тонким, изысканным вкусом, но это в нем не сразу заметно, потому что он слишком высок ростом, широкоплеч, облик у него слишком мужественный.

      Да и в чертах лица у него было что-то грубое, незавершенное, усиливавшее на первый взгляд впечатление тяжеловесности. Но вот теперь, когда черты эти стали для нее привычными, она увидела, что в нем есть обаяние властной силы, а минутами у него в ласковых интонациях всегда глуховатого голоса сквозит мягкость.

      Впервые заметив, как тщательно он одет с головы до ног, Христиана

6

Перевод И. Миримского.

7

Ты вестница небес… – цитата из стихотворения Шарля Бодлера (1821–1867) «Гимн красоте».