Верни меня домой. Яна Рихтер

что ли?

      Я кивнула.

      – А говорить ты умеешь, гений?

      – Слышь, хватит. С Ковалевской так разговаривать нельзя, – опять складка между анцифировскими бровями.

      – Да, ладно, я ж пошутил, Серый.

      И Мирон, добродушно улыбаясь, протянул мне руку для рукопожатия:

      – Ковалевская, ты нам очень нужна. Мы без тебя не справимся.

      А дальше были стандартные вопросы, разработка технического задания, варианты применения моих знаний и навыков. Очень минималистичная обстановка, скудная цветовая гамма говорили о владельце кабинета больше, чем весь его внешний вид. Мирон – большой, неповоротливый, медлительный. Он, судя по минимализму в помещении, предпочитает не отвлекаться на детали. За всем угадывалась простота и основательность, но едва я глянула в планер его почты, поняла, что к планированию и прогнозам тут подходят основательно. Что ж, надо соответствовать.

      Это была несложная работа на пару дней, достаточно было только вникнуть в процесс, чтобы произвести настройку внедряемой программы. Я погрузилась в специфику работы Серого с головой. И не верила своим глазам. Да он же тупой! С «двойки» на «тройку» еле школу закончил. Двух слов связать не смог. А сейчас на листочке лежит нарисованная вполне жизнеспособная схема сложного технологического процесса. Ну как так?! Ещё я обратила внимание, что все его действия были направлены на уменьшение реальных рисков. Рисковать он не любит. А как же деньги, Серый? Ведь можно сделать иначе, можно сделать дешевле. Когда я задала этот вопрос, то в ответ получила такой взгляд, что невольно поёжилась.

      – Делай, как сказано, – рыкнул он с возмущением, а потом добавил низким тихим голосом: – Пожалуйста.

      И я опять погрузилась в работу.

      Серый

      – Смотри, смотри! Ой, ....

      Она убежала вперёд. Моя Ковалевская обычно спокойная и тихая, молчит много, всё больше думает, уставится в ноутбук и пальцами по клавиатуре изредка клацает. И нет у нее этой хрени – «бла-бла-бла» про платьишки и ноготочки. Хотя, может, и есть, я просто не знаю. В школе у неё не было подруг, она была сама по себе. Всегда одна и в облаках витает. Хотелось спросить, что у неё там за альтернативная реальность такая, чтоб она хоть одним глазочком показала свой мир. Хотя с сестрой, может быть, на девочковом языке разговаривает? Но дело в другом. Моя спокойная сдержанная Снегурка бегает сейчас по отделу магазина, выпучив глаза и растопырив пальчики на руках. Это надо видеть. Мы же вообще никуда не собирались, сразу домой после работы. Марта и так целый день наковырялась в компьютерных кишках, что-то там дополнительно устанавливала, проверяла, рыкнула даже, когда я руками куда-то полез. А сейчас носится по отделу как ребенок. Мы вообще-то за едой заехали, кстати, японская кухня ей, вроде, нравится.

      – Можно, можно, я – вот сюда? – говорит Ковалевская и уже скачет козликом в «Детский мир».

      Детский, мать его, мир! Зачем ей в «Детский мир»? Ковалевская убежала вперёд, не успел за ней, интуитивно вышел к стеллажу с радиоуправляйками. В моем детстве у меня даже простой обычной машинки не было, а здесь все эти