Наши забавники. Юмористические рассказы. Николай Лейкин

дачи подъехала извозчичья крытая пролетка с двумя менялами: старым и молодым.

      – Печешь ли пирог-то для гостей, Пантелей Селиверстыч? – крикнул пискливым голосом старый меняла, завидя на балконе хозяина, и начал рассчитываться с извозчиком.

      – Пеку, пеку! Так из печи вон и лезет! Милости просим! – любезно откликнулся хозяин.

      Слез с линейки и молодой меняла и вынул стоявшую в ногах обвязанную тряпицами корзину. Тряпица заметно шевелилась.

      – Петух внутре-то сидит! – воскликнули в один голос прогуливающиеся около дачи, и действительно из корзины послышалось громкое кудахтанье.

      – Это наш гостинодворский меняла и вместе с приказчиком, – шепнул своей жене заглядывавший в дачу купец и, подбежав к меняле, крикнул: – Амосу Тарасычу почтение! Петушком побаловаться приехали?

      – Да, да, петушком, – пищал меняла. – Что же из этого? Петушок – птица Божья. Многие вот нас осуждают за эту охоту, а чего тут! По лесам-то с ружьем ходить да птичек стрелять – хуже. Там смертоубийство, а у нас вся беда, что петушки себе гребни в кровь расклюют, так ведь мы потом им залечим, запользуем, – оправдывался он. – Прощенья просим, сосед.

      Меняла шмыгнул в калитку. За ним понесли и петуха в корзине. Купца окружили дамы и начали расспрашивать:

      – Очень богат этот меняла?

      – Страсть! Кого хошь купить, перекупить и выкупить может. А что, не хочет ли кто из вашего сословия за ним поухаживать? – пошутил купец. – Женишок выгодный.

      – Ну вот! – обиделись дамы. – Будто уж и спросить нельзя.

      К калитке еще подъехал экипаж, и из него опять вышел меняла с корзинкой.

      – Купцу Кошкодавлеву тысячу лет жить! – крикнул купец. – С петушком сам-друг приехал?

      – С петушком-то с петушком, – отвечал меняла, – да, кажись, больно сильно он у меня в корзинке-то замотался. Боюсь, как бы на ноги не сел. Пожалуй, перед боем-то, как рыбинско-бологовские, колебаться начнет.

      – А ты играй на понижение.

      – Шутник! – весело произнес меняла и потащил петуха в калитку.

      Между тем на дворе дачи раздалось громогласное петушье пение.

      – Поди, уж начинается. Пойти на забор садиться! – произнес купец и побежал на соседский двор.

      Баба

      Время под вечер. Перевалило за шесть часов. Погода хорошая. По одной из улиц Лесного бродит молодая, красивая и нарядная баба в синем суконном кафтане, вертит в руках какую-то записку и то и дело дает ее читать встречным дачникам. Баба – кровь с молоком: полная, белая, румянец во всю щеку, перламутровые зубы так и блещут при говоре. Она кого-то разыскивает по адресу. Встречные мужчины пожирают бабу глазами, долго смотрят ей вслед и невольно восклицают нечто вроде следующего:

      – Вот так баба! Родит же Господь Бог таких баб!

      Вышел пожилой купец за калитку своего сада, икнул, потрепал себя по жирному животу и сказал:

      – Вот мы, по благости Божьей, и сыты после трудов своих праведных!

      Баба подошла к купцу. Купец, увидав бабу, осклабился во всю ширину своего лица.

      – Кого