Память. Владарг Дельсат

опять схватили за волосы и вышвырнули из вагона. Она упала на каменную насыпь, но затем последовал удар. Какой-то мужчина в странной униформе что-то выкрикивал и бил детей тонкой палкой, пока они не сбились в толпу. Их разделили по возрасту, насколько поняла Виолетта, а потом погнали в сторону двух приземистых деревянных строений. Слева и справа доносился лай, там стояли охранники с собаками, рвавшимися с поводков. Девочке собаки показались огромными – раза в три больше обычных. Гнали детей бегом, подстёгивая очень болезненными ударами, отчего все вокруг кричали.

      – Ausziehen!1 – послышалась команда, которую, по-видимому, поняли немногие.

      – Раздеть, – та же десятилетняя девочка из поезда, всхлипывая, расстёгивала платье. Она повторила ещё раз для Летты: – Всё раздеть.

      Идея раздеваться Летте не понравилась, поэтому она замешкалась, но лишь для того, чтобы в следующий момент взвыть от боли – странные люди в чёрном били её с каким-то остервенением, даже большим, чем те, чёрные, на острове, отчего Виолетта даже не могла закрыться. Наконец, от неё отошли, ожидая любого повода продолжить. Девочка принялась быстро раздеваться, едва находя пуговицы дрожащими руками. Она видела, что все дети вокруг уже раздеты догола и дрожат от холода. Не желая снова испытать то, что случилось только что, Виолетта разделась полностью и замерла, дрожа от холода и пытаясь прикрыться.

      Дальше их всех остригли налысо и погнали куда-то – по снегу голыми. Это было очень страшно, ещё и больно, потому что бить их при этом не переставали. Душ под ледяной водой заставил просто дрожать крупной дрожью, но потом Летту отделили от остальных и, не давая никакой одежды, куда-то повели. Девочка пыталась что-то сказать, но добилась лишь сильного удара по лицу, отчего из разбитой губы пошла кровь. Били её сейчас намного сильнее, чем в Англии, но она больше не смела плакать, лишь дрожала от боли, страха и холода.

      Летту завели в какой-то кабинет, похожий на медицинский, где её сразу же принялись осматривать двое в такой же чёрной униформе и наброшенных сверху белых халатах. Ей ощупали голову, надавили на глаза, осмотрели рот, затем, безжалостно давя на ребра, осмотрели спину и живот.

      – Und?2 – поинтересовался тот, кто её привёл.

      – Aussieht nicht wie Jude oder Slawe3, – ответили ему. – Wir könnten ein Experiment machen – stimulieren, bis sie seine Muttersprache spricht4.

      – Gute Idee!5 – обрадовался тот.

      – Что вы делаете?! – воскликнула девочка, когда её привязали к чему-то деревянному.

      И пришла боль. Она все усиливалась, пока не закрыла всё сознание Летты. Такой боли она не испытывала даже в той железной камере. Такой жуткой, лишающей соображения боли в её жизни ещё не было. Сорвавшая в крике горло девочка потеряла сознание. А немцы переглянулись. Получалось, что перед ними француженка, непонятно как оказавшаяся в лагере, куда свозили славян.

      – Auschwitz?6 – поинтересовался один из немцев.

      – Einem Untermenschen zuliebe Transport schicken? Sie sollte in der Kinderbaracke arbeiten!7 – решил,

1

Раздеться (нем)

2

И? (нем)

3

Не выглядит еврейкой или славянкой (нем)

4

Можем проделать эксперимент – стимулировать, пока она не начнет говорить на родном языке (нем)

5

Отличная идея (нем)

6

Освенцим? (нем)

7

Посылать транспорт ради одного недочеловека? Она должна работать в детском бараке! (нем)