.

с его. Очень скоро он убедился, что произошедшее с ним эзотерика классифицирует как умение видеть ауру, биополе человека.

      Замечательно, но что с этим делать и нужно ли готовиться к худшему?

      Копаясь в Сети и в себе, Андрей понял одно: в мире ослепительных красок он отчаянно нуждается в поводыре. Самому такую кашу не расхлебать. Тут уж либо к бабке-поведунье, либо к психиатру. С последним он решил немного повременить. Тем более что судьба, как обычно, распорядилась Волошиным по-своему.

      Где-то на второй неделе отпуска Андрей продолжал заниматься тем же, чем и на первой, – бесцельно слонялся по улочкам, погруженный в собственные мысли. Ноги шагали независимо от воли, а глаза время от времени натыкались на подсвеченные болячки случайных прохожих. Вот у хромающего навстречу парня лет тридцати просто пылает зеленью левое колено, а у мрачного мужичка в сером костюме алеет кишечник. Им бы к врачу обоим.

      В один из дней Волошин до того глубоко ушел в себя, что очнулся, лишь когда от пейзажа вокруг повеяло ностальгическими нотками. Просторный двор, окруженный серыми пятиэтажками, впитывал безобидные лучи закатного солнца, и было в этом нечто знакомое, родное.

      Андрей вспомнил, как с начала десятого класса по пятничным вечерам они с парой пацанов заваливались в этот двор – как раз на закате. Именно в том доме, рядом с которым он оказался сейчас, вместе с мужем и старенькой матерью жила его учительница по физике. Почти каждый выпускник, готовившийся к поступлению в военное училище, подтягивал знания именно на факультативах Алины Спиридоновны, ибо она была самым подкованным физиком округа. Покойный брат Петр в свое время тоже успел позаниматься с ней.

      Большинству пацанов такие занятия здорово помогали на вступительных экзаменах; Андрей же, сам по себе неплохо соображавший в физике, регулярно посещал внеклассные занятия лишь по одной причине: в обществе Алины Спиридоновны было просто интересно находиться.

      Каждую пятницу (реже – воскресенье) они с парнями заваливались к учительнице на огонек. При себе – типичные пакеты начала нулевых: с принтованными тюльпанами, пейзажами или (у тех, кто посмелей) полуголыми красотками. В пакетах – тетрадка, пара учебников, сборник задач.

      Даже в конце рабочей недели Алина Спиридоновна встречала с неизменным оптимизмом и настроем выложиться по полной. В свои пятьдесят с гаком она обладала удивительной витальностью и живостью темперамента.

      Первый час им еще удавалось сохранять концентрацию на предмете, решая задания, но потом школьники убалтывали учительницу, выуживая из нее очередную полуфантастическую историю.

      А рассказывать Алина Спиридоновна умела! Однажды она обронила фразу, которую молодой Андрей Волошин запомнил навсегда. «Вообще-то, – сказала учительница, – больше половины физических законов – ерунда, которую можно обойти».

      Произнесла она это заговорщическим тоном Морфеуса из «Матрицы», наклонившись поближе к ученикам и хитро блеснув черными глазами.