«Война миров» и другие романы. Герберт Джордж Уэллс

хищников вспомнил свои старые привычки, – сказал я, помолчав. – Эти позвонки прокушены насквозь.

      Монтгомери стоял, не сводя глаз с позвонков, бледный, с перекошенным ртом.

      – Плохо дело, – сказал он.

      – Я уже видел нечто в этом роде, – заметил я, – в первый же день.

      – Черт побери! Что же именно?

      – Кролика с оторванной головой.

      – В первый день?

      – Да, в первый день. В кустарнике, за оградой, когда я ушел вечером из дому. Голова у него была оторвана.

      Он протяжно свистнул.

      – Более того, я догадываюсь, кто это сделал. Это, конечно, только догадка. Прежде чем набрести на того кролика, я видел, как один урод пил из ручья.

      – Лакал воду?

      – Да.

      – «Не лакать воду языком – это Закон». Хорошо же они его исполняют, когда Моро нет поблизости!

      – Он же потом гнался за мной.

      – Ясное дело, – сказал Монтгомери, – все хищники таковы. Убив жертву, они пьют. Вкус крови, вот в чем все дело. А каков он был с виду? Узнали бы вы его?

      Стоя над мертвым кроликом, он озирался вокруг, всматриваясь в глубину зарослей, где таилась опасность.

      – Он отведал, – сказал Монтгомери.

      Вынув револьвер и убедившись, что он заряжен, Монтгомери снова спрятал его в карман. Затем он принялся теребить свою отвисшую губу.

      – Мне кажется, я узнал бы этого урода. Я оглушил его камнем. У него должна была остаться изрядная шишка на голове.

      – Но ведь нужно доказать, что это он загрыз кролика, – сказал Монтгомери. – Жалею, что привез их сюда.

      Я хотел было идти дальше, но он все стоял в нерешительности над кроликом. Заметив это, я отошел подальше в сторону.

      – Идемте, – позвал я его.

      Он мгновенно вышел из задумчивости и направился ко мне.

      – Видите ли, – сказал он, понизив голос, – им внушили, что нельзя есть ничего бегающего по земле. Если кто-нибудь из них случайно вкусил крови…

      Некоторое время мы шли молча.

      – Удивляюсь, как это могло случиться, – сказал он, обращаясь сам к себе. – Вчера я совершил глупость, – добавил он, помолчав. – Мой слуга… Я показал ему, как свежевать и жарить кролика. И странное дело… Я видел, как он облизывал пальцы… Раньше я ничего такого за ним не замечал. Мы должны положить этому конец. Надо обо всем рассказать Моро.

      На обратном пути к дому он только об этом и думал.

      Моро отнесся к происшедшему еще серьезнее Монтгомери, и страх их невольно передался мне.

      – Нужно принять меры, – сказал Моро. – Лично у меня нет ни малейшего сомнения, что виновник – леопардо-человек. Но как это доказать? Очень жаль, Монтгомери, что вы не оставили свои гастрономические наклонности при себе; можно было отлично обойтись без таких провоцирующих новшеств. А теперь мы рискуем попасть в переплет.

      – Я был ослом, – сознался Монтгомери. – Но дело сделано. Помните, вы сами велели мне купить кроликов?

      – Надо сразу этим заняться, – сказал Моро. – Если что-нибудь случится, Млинг сумеет защитить себя?

      – Я вовсе не так уверен