«Война миров» и другие романы. Герберт Джордж Уэллс

от меня в разные стороны.

      – Что вы делаете! – крикнул Монтгомери.

      Я повернулся к ним, стоя по пояс в воде. Монтгомери остановился, задыхаясь, на самом краю берега. Его лицо было багровым от бега, длинные льняные волосы растрепались, а отвисшая нижняя губа открывала редкие зубы. Тем временем подошел Моро. Лицо его было бледно и решительно; собака залаяла на меня. У обоих в руках были хлысты. Из-за их спин на меня во все глаза глядели звероподобные люди.

      – Что делаю? Хочу утопиться, – ответил я.

      Монтгомери и Моро переглянулись.

      – Почему? – спросил Моро.

      – Потому что это лучше, чем подвергнуться вашим пыткам.

      – Говорил я вам, – сказал Монтгомери, и Моро что-то тихо ответил.

      – Почему вы думаете, что я подвергну вас пыткам? – спросил Моро.

      – Потому что я все видел, – ответил я. – И вот эти… вот они!

      – Тс! – сказал Моро и предостерегающе поднял руку.

      – Я не дамся, – сказал я. – Это были люди. А что они теперь? Но со мной у вас ничего не выйдет.

      Я взглянул через их головы. На берегу стояли Млинг, слуга Монтгомери, и одно из закутанных в белое существ с баркаса. Дальше, в тени деревьев, я увидел маленького обезьяно-человека и еще несколько смутных фигур.

      – Кто они теперь? – спросил я, указывая на них и все больше повышая голос, чтобы они услышали меня. – Они были людьми, такими же людьми, как вы сами, а вы их сделали животными, вы их поработили и все же боитесь их. Эй, слушайте! – крикнул я, обращаясь к звероподобным людям и указывая на Моро. – Слушайте! Разве вы не видите, что они оба еще боятся вас, трепещут перед вами? Почему же вы тогда боитесь их? Вас много…

      – Прендик! – крикнул Монтгомери. – Ради бога, замолчите!

      – Прендик! – подхватил и Моро.

      Они кричали оба, стараясь заглушить мой голос. А за их спинами виднелись угрожающие лица звероподобных людей, уродливо висевшие руки и сгорбленные спины. Мне тогда казалось, они старались понять меня, припомнить что-то из своего человеческого прошлого.

      Я продолжал кричать, но что – помню плохо. Кажется, что надо убить Моро и Монтгомери, что их нечего бояться. Эти мысли я вложил в головы звероподобных людей на собственную погибель. Я увидел, как зеленоглазый человек в темных лохмотьях, которого я повстречал в первый вечер своего приезда, вышел из-за деревьев, и остальные последовали за ним, чтобы лучше слышать меня.

      Наконец я замолчал, переводя дух.

      – Выслушайте меня, – сказал решительным голосом Моро, – а потом говорите все, что угодно.

      – Ну? – сказал я.

      Он откашлялся, подумал и затем воскликнул:

      – Латынь, Прендик, я буду говорить на скверной школьной латыни! Но постарайтесь все же понять! Hi non sunt homines, sunt animalia qui nos habemus…[2] в общем… подвергли вивисекции. Человекообразовательный процесс. Я вам все объясню. Выходите на берег.

      Я засмеялся.

      – Ловко придумано! – сказал я. – Они разговаривают, строят жилища, готовят еду. Они были людьми. Так

2

Они не люди, а животные, которых мы… (лат.)