Троецарствие. Ло Гуаньчжун

распахнулись, и войска Цао Цао вступили в город. Гао Шунь и Чжан Ляо находились у западных ворот. Их окружала вода. Выйти было невозможно, и они были захвачены воинами Цао Цао. Чэнь Гун бежал к южным воротам, но там его перехватил Сюй Хуан. Цао Цао, войдя в город, тотчас же приказал отвести воду и успокоить народ.

      Цао Цао и Лю Бэй сидели на башне Белых ворот, Гуань Юй и Чжан Фэй стояли по сторонам. Привели пленных. Люй Бу хотя и был высокого роста, но, опутанный веревками, представлял собой клубок.

      – Веревки затянуты слишком туго, нельзя ли ослабить? – спросил Люй Бу.

      – Тигра всегда надо связывать туго! – отвечал Цао Цао.

      Люй Бу увидел Хоу Чэна, Вэй Сюя и Сун Сяня, стоявших рядом.

      – Я неплохо относился к вам, почему вы ушли от меня? – обратился он к ним.

      – Ты слушался свою жену да наложницу и пренебрегал советами военачальников, – ответил за всех Сун Сянь. – Разве этого мало?

      Люй Бу промолчал. Стража ввела Гао Шуня.

      – А ты что скажешь? – обратился к нему Цао Цао.

      Гао Шунь не отвечал. Цао Цао разгневался и велел его обезглавить.

      Сюй Хуан подвел Чэнь Гуна.

      – Надеюсь, вы не хворали с тех пор, как мы расстались? – насмешливо спросил Цао Цао.

      – Ты всегда был нечестен, поэтому я и ушел от тебя! – гневно вскричал Чэнь Гун.

      – Вы утверждаете, что я нечестен, – продолжал Цао Цао. – А какой толк от вашей службы Люй Бу?

      – Люй Бу хоть и не проницателен, но не так коварен и хитер, как ты!

      – Но ведь вы достаточно умны и способны, не так ли? Почему же вы попали в такое положение?

      – К сожалению, этот человек не слушался меня. – Чэнь Гун кивнул головой в сторону Люй Бу. – Если бы он следовал моим советам, вы не поймали бы его!

      – Что же мне делать с вами?

      – Сегодня – день моей смерти, и только, – заключил Чэнь Гун.

      – Для вас это так, но как быть с вашей матушкой и женой?

      – Я слышал, что тот, кто управляет Поднебесной, соблюдая долг сыновнего послушания, не причиняет вреда неповинным родственникам. Тот, кто вершит дела гуманно и справедливо, не мешает совершать жертвоприношения на могилах других. Жизнь моей матушки и жены зависит от вас… Раз уж я попался, убейте меня, но не мучайте воспоминаниями о близких!

      Цао Цао был уже склонен помиловать Чэнь Гуна, но тот повернулся и спустился с башни. Приближенные не могли удержать его.

      – Проводите матушку и жену Чэнь Гуна в Сюйчан, пусть они живут там до старости! А того, кто осмелится нерадиво выполнять это повеление, казню! – крикнул вдогонку Цао Цао. На глаза его навернулись слезы. Но Чэнь Гун даже не обернулся. Он подставил шею и был обезглавлен. Цао Цао положил его тело в гроб и похоронил в Сюйчане. Потомки, оплакивая Чэнь Гуна, сложили такие стихи:

      Он о жизни не думал и к смерти был равнодушен.

      Он воистину мудрым и доблестным воином был!

      Но никто не склонялся к советам его многоумным,

      И талант полководца в себе он без