Спят курганы темные. Александр Харников

сегодня вечером нельзя?

      – Вот это я бы вам не советовал. Неспокойно у нас, и ночью ездить никому не рекомендую. Случись чего с вами – никогда этого себе не прощу.

      – Ну что ж, нет так нет.

      – Отлично. Я сейчас распоряжусь, чтобы вам сообразили номер в гостинице. А заодно и поговорите с Алексеем Ивановичем Степаненко, он у меня занимается подобными делами.

      – Леша Степаненко? Однако… Я-то думал, что он давно на пенсии.

      – Был на пенсии. А когда у нас началось, вспомнил, что родился в Краматорске, и приехал к нам. Можете ему доверять, как мне лично.

      – Мы с Лешей старые знакомые, – улыбнулся я.

      – Сейчас за вами приедет машина, доставит вас к нему, а после отвезет в гостиницу. А завтра утром за вами заедет джип. Много народу вам в сопровождение дать не могу – на фронте бойцов не хватает. Водитель и один боец из «Востока», который вам поможет, если что.

      – А для меня автомат найдется?

      – Это запросто. Только, товарищ подполковник, дай бог, чтобы он вам не понадобился. Вы там не забывайте сообщать мне о том, что происходит. А то я буду сидеть как на иголках. Можно и через Александра Ивановича.

      – Не боись, тезка, все будет хорошо. Моя чуйка пока меня еще ни разу меня не подводила. Думаю, что не подведет и на этот раз…

      Часть II. «В крови до пят, мы бьемся с мертвецами, воскресшими для новых похорон…»

      5 августа 2014 года. Донбасс.

      Сержант Михайлюта Григорий, ополчение ДНР

      В темноте скрипнула дверь, что-то загремело, и мой спутник хрипло выругался по-польски:

      – Пся крев!

      Зря связался я с этим дурным пшеком, только одни неприятности от него… Может быть, лучше его того… Скажу потом, что этот самый Анджей на растяжку наскочил. Правда, тогда мне за него и ломаного гроша никто не даст. А если я вытащу его из каталажки, то получу хорошие пенёдзы[16]. Поляки не должны обмануть. Ведь сколько времени я с ними работаю, и они ни разу не нарушили ни единого обещания.

      – Слышь, ты, шуми меньше. А то услышат сепары, примчатся и повяжут нас. Тогда нам обоим звиздец.

      – Меня не будут убивать, – хриплым шепотом ответил пшек. – Я им нужен.

      «Зато я им не нужен, – мелькнуло у меня в голове. – А задница моя мне дорога как память. А еще мне нужны гроши, и чем больше у меня их будет, тем лучше».

      Собственно, из-за грошей я и ввязался во всю эту историю. Родился и вырос я в Ровно. Оттуда после школы и армии и начались мои «хождения по мукам». Куда только ни забрасывала меня судьба. Одно время я даже работал вахтовиком в Уренгое. Платили там хорошо, только климат был не очень, да и вкалывать приходилось так, что порой света белого не видел.

      Потом я вернулся домой и заделался «челноком» – благо до польской границы у нас было рукой подать. Тоже работка та еще. Но я быстро познакомился с нужными людьми, которые помогли мне стать на ноги и зарабатывать не паршивые «купоны»[17], а доллары и евро. Скоро я сам уже перестал таскать

16

Деньги (пол.).

17

В силу острой нехватки наличной денежной массы в Нэзалэжной было решено ввести купоны. Номинированные в рублях (карбованцах) и получившие название купоны (слово «Купон» находилось на лицевой стороне и было сделано шрифтом, очень похожим на шрифт Playboy), эти денежные единицы получили название купоно-карбованцы и просуществовали до 2006 года.