Как за каменной стеной. Надежда Опалева

Руслан не понял. В его планах на день высветился первый пункт: сделать землянку для хранения продуктов! Воодушевившись своей гениальной мыслью, он принялся делать подкоп под развороченным носом самолета. Одногодка поглядывал на него, следил, как растет куча вырытой земли, как Руслана снаружи остается все меньше, яма углублялась, а пыл только нарастал. Вскоре Руслан выкопал целое подполье. Где и уснул.

      Через два дня пути Аза ступил на грунтовую дорогу деревни, он бывал в этом поселении и раньше; однажды зимой он забрел сюда совершенно случайно, у него тогда еще не было ни самолета, ни Руслана, отогрелся в первом попавшемся сарае, где хранилось сено для скота, кое-какой сельскохозяйственный инвентарь и пара мешков с крупами. Утром его обнаружили хозяева и чуть не закололи вилами, спутав с дикой собакой. Хозяйка, низенькая морщинистая женщина, с узкими щелками вместо глаз, накормила Азу, собрала кое-что из провизии в холщовый мешок, подарила некоторые старые одежки умершего сына и отправила. Муж ее на эти сборы смотрел с равнодушием, он лишь посоветовал Азе поговорить с кем-то очень влиятельным, кто мог позволить взять себе работников, но Аза выбрал тогда свой путь.

      Первым делом в этот день он решил навестить ту женщину. Во время поисков в одном доме он нашел шкатулку с блестящими украшениями, среди которых была особенная вещичка – большущая брошь с белыми круглыми камнями, и, как только он увидел ее, в ту же секунду решил подарить хозяйке сарая в благодарность.

      Когда солнце погрузилось в черный горизонт, воздух смягчился и стал словно тугим, трава приятно шелестела под ногами, в шиповнике распевалась вечерняя птица, на душе было необъяснимо легко и волнительно. Шалаши и землянки на окраине деревушки остались не неизменными, если не считать растаявшего снега, то можно сказать, что ничего не добавилось, ничего не исчезло.

      Аза постучал в дверь.

      Долгое время спустя открыл ее недовольный хозяин. Вид его был пугающе ужасен – грязнейшая майка свисала с худых плеч, короткие драные подштанники, подвязанные широкой сальной веревкой, не скрывали синих колен, босой и измазанный копотью, он потер заросшее лицо и прокашлялся, от него воняло сгнившими рыбьими потрохами. Хозяин выпучил отекшие глаза и улыбнулся гнилым ртом:

      – А! Найденыш! Помню, помню. Чего надо? – мужик почесал ребро отросшими черными ногтями.

      – Я решил вас навестить. А хозяйка… ваша дома? – сдержано спросил Аза, и лицо мужика обвисло.

      – Нет. Умерла она. – Безрадостно ответил тот. – Заходи, чего стоишь в дверях? – Аза миновал пустой двор, где от ворот до крыльца вместо тропинки лежали три доски, за распахнутыми дверями стояла жуткая темнота. Пахло пылью и плесенью, Аза ударился лбом о перегородку, поддерживающую потолок, и дальше шел, согнувшись вдвое.

      Мужик зажег огарок свечи в заплывшем подсвечнике, сам сел на застланную грязным одеялом скамью, Азе указал на дырявое кресло. Хозяин перекинул ногу на ногу, протер лоб беспалой ладонью и медленно заговорил:

      – Осенью