Побочные эффекты. Анна Беляева

была красивой, но почему-то перестала так радовать, может, потому что сбоку то и дело в поле зрения попадали красные пряди. Хорошо, что хоть не трындела всю дорогу, просто шла рядом. А может, и не хорошо. Тоже непонятно.

      Звуки музыки

      Девчонка брела за Ваней до самой студии, пытаясь то заводить разговор, то замолкая, поняв, что молодому человеку не очень-то интересны беседы с ней. Больше всего мешало то, что Иван как-то засмущался снимать дальше лайвы и теперь с некоторой обидой думал, что из-за глупо поклонницы все идет не в ту сторону.

      У дверей студии наконец-то попытался распрощаться, однако девочка и тут проявила настойчивость, напрашиваясь на запись.

      – Нет,– наконец смог вполне внятно отказать Ваня.– Туда нельзя.

      Это было враньем: никто никогда не мешал приводить кого-то, если этот кто-то будет сидеть тихо и не станет отвлекать звуковиков за пультами. Но Ваня банально устал от навязчивой поклонницы, так что, войдя в двери студии, от души выдохнул. Включил видео и повел спокойно монолог дальше, показывая, куда идет, что планирует делать.

      Неслышно приоткрыл двери и тут же наткнулся на взгляд мастера за пультом, который был готов гнать любого, имеющего нахальство ему мешать. Однако увидев Ивана заулыбался и замахал рукой.

      За стеклом что-то мяукало существо неопределенного пола и возраста. Не отрываясь от монитора, звукач пожал Ванькину руку и махнул на диван за своей спиной. Там уже сидел кто-то в потертых старых джинсах и непонятных кедах, чисто бард, едущий с Грушинского фестиваля после суток распевания “Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались”.

      “Бард” на молодого человека даже головы не поднял. Сидел с закрытыми глазами и что-то внимательно слушал в наушниках. Наружу не просачивалось ни одного звука, так что при всем желании понять, чем наслаждается бородатый обтрепыш было невозможно, лишь по сосредоточенному выражению лица, то и дело становящемуся похожим на измученного жаждой путника, которому протягивают, но не дают воды, было понятно, что мужчина чего-то ждет от звучащего для него, но никак не дожидается.

      Иван спокойно присел рядом, попробовал послушать, что пелось из студии. Это было… душераздирающе. Так же, как и его сосед по дивану вынул наушники, засунул в уши и включил музыку, вспоминая мелодию и невольно шевеля пальцами, будто проигрывал на инструменте. Плеча тихонько коснулись.

      – Можно чуть потише?– поинтересовался бородач.

      – А?– не понял Ваня.

      – Звук прикрути, пожалуйста в телефоне. Отвлекает,– кивнул на трубку в руках сидящий рядом.

      – А это не отвлекает?– Иван мотнул головой на стекло, за которым мяукали, наполняя студию какофонией.

      – Это не музыка,– отмахнулся сосед, белый шум.– У тебя музыка.

      – Понял, не дурак,– усмехнулся и взъерошил рыжий чуб.

      Звук скрутил почти в ноль и стал с интересом приглядываться к тому, кто находился рядом. Глаза у соседа, которые теперь были открыты, казались уставшими и то ли больными, то ли бессонными. Лопнувшие капилляры выдавали не лучшее состояние мужчины.

      В одежде разбирался плохо,