Вино гусеницы. Екатерина Мортус

работы художников прошлого. Объединяла их одна тема «человек в движении». Амбрелла не мог не обратить на это внимания. Рыжий мужчина, нарисованный со спины, блуждает в пещере среди сталактитов и сталагмитов. На другой – девушка плавает в воде. Женщина собирает золотые монеты. Лысый парень идет по узкой тропинке среди обгоревших деревьев. Мужчина спускается по канатной лестнице. Все это можно рассматривать вечно.

      Митя дотронулся до игрушечной обезьянки. Ключ, вставленный в спину игрушки, со скрипом несколько раз повернулся. Механизм пришел в действие. Обезьянка стала водить головой из стороны в сторону и шевелить передними лапами. В ее ловких пальцах когда-то что-то было, но оно оказалось утеряно безвозвратно.

      Часы, как единое целое, отбили двенадцать часов. Кукушки, как бешеные, выскакивали из домиков. Звук был пугающим, будто он давал последний шанс к отступлению. Заиграла музыка и с хохотом из коробки выскочила голова клоуна на пружинке. Вернуться в первоначальное положение она не смогла, так и повисла, бубенчиком на колпаке касаясь металлического подноса. По деревянному полу промчалась заводная машинка, обходя на своем пути ноги Мити, и скрылась под шкафом. Официант нагнулся, чтобы посмотреть, куда исчезла игрушка. На спину с потолка упал бумажный шар. Парень подпрыгнул и вернулся к Амбрелле.

      Часы замолчали.

      – Держись рядом со мной, – сказал игрок.

      Птице не нравилось это место. Сначала оно пробуждает детский восторг, а, когда начинаешь присматриваться, то замечаешь мелкие детали, которые вызывают тревожные чувства. Часть магазина, которая кое-как освещалась, казалась нормальной, как обычная антикварная лавка. Но та, которая скрывалась в темноте, была агрессивной. Нет, никто из темного угла не направлял на посетителей заряженный ствол, и лезвие ножа угрожающе не блестело.

      Красно-белые леденцы в стеклянной вазе облепили черные жучки. Плюшевый кролик с наполовину оторванной головой, из которой вытекала густая слизь. В кукольном домике извивались жирные личинки. Они ползали по мебели, выползали из глазниц кукол и путались в длинных волосах жильцов домика.

      Амбрелла бродил по магазину, придерживая Митю за руку чуть выше локтя. Доски скрипели под ногами, нарушая тишину. Мужчина хотел поднять бордовую скатерть, которая свисала со стола. Желтая бахрома лежала на полу, придавленная разноцветными кубиками. В голове игрока были разные мысли. Ему казалось, что, когда он приподнимет плотную ткань, то обнаружит банки с формалином, в которых покоятся внутренние органы, а возможно и тела детей.

      – Если я скажу бежать или толкну тебя, то не сопротивляйся, – прошептал мужчина.

      Парень в ответ закивал.

      – Стой тут, – приказал Птица и отпустил НПС.

      Игрок медленно подошел к заветному столу. Аккуратно, будто кто-то может укусить, он поднес руку к скатерти, резко схватил ее и дернул. Кубики полетели в разные стороны, в воздух поднялось облако пыли.

      – Ничего, –