Мера за меру. Светлана Бестужева-Лада

себя назвать не могу, но с фигурой у меня все в порядке, кожа такая, что завидуют все коллеги женского пола, а волосы Господь вообще дал такие, что обделил ими минимум трех женщин. Не рыжие, а того оттенка, который называют «тициановским», очень густые и пышные, принимающие любую форму и укладывающиеся в любую прическу. В распущенном же виде они окутывали меня практически до бедер. Немудрено, что я ими страшно гордилась, холила и лелеяла.

      В результате одним далеко не прекрасным вечером, когда я вернулась домой чуть живая от усталости, я пропустила критическую точку в ревнивых выпадах супруга, к тому же огрызнулась и заявила, что завтра же подаю на развод.

      – Хочешь гулять на свободе? – подозрительно спокойно осведомился Армен.

      – Хочу нормально жить.

      – С кем?

      – Этот вопрос не обсуждается.

      – Правильно. Обсуждать мы его не будем. Но если ты действительно хочешь от меня уйти, то…

      – То что? Убьешь?

      Армен покачал головой.

      – Нет. Но научу уму-разуму на всю оставшуюся жизнь.

      Он вышел из кухни, громко хлопнув дверью, и я решила, что на сегодня представление закончилось. Размечталась!

      Армен вернулся почти сразу – с канистрой бензина. Я так и не смогла убедить его не хранить в доме легковоспламеняющиеся жидкости: запас горючего для автомобиля на лоджии не переводился. Неужели муженек собрался куда-то ехать на ночь глядя?

      Я ошиблась: он никуда не собирался. Он зачем-то достал из кармана зажигалку и протянул ее мне.

      – И что? – несколько даже опешила я.

      – Урок начинается, – невозмутимо отозвался Армен. – Потерпи чуть-чуть, дорогая.

      Не успела я глазом моргнуть, как супруг зажег все четыре конфорки нашей газовой плиты, потом вдруг крепко сжал мне запястья и толкнул к ней. Не просто толкнул – нагнул так, что мои распущенные волосы накрыли собой всю поверхность плиты с четырьмя озерцами синего пламени. Я услышала легкое потрескивание, запахло паленым волосом, но вырваться из железных объятий мужа не было возможности.

      Огонь опалил кожу на голове, я закричала от боли и, кажется, на какое-то время потеряла сознание. Очнулась уже лежа на полу, почему-то вся мокрая, а от тошнотворного запаха бензина резало глаза и першило в горле.

      – Последний штрих, дорогая, – услышала я откуда-то издалека голос Армена.

      И в рот мне полилась жгучая жидкость крепостью градусов в сто. У меня мелькнула дикая мысль, что это – тоже бензин, потом краем сознания прошла другая, более здравая, что это – спирт. А потом – полный провал, мрак и безмолвие.

      Очнулась я уже в больничной палате, а возле моей койки сидел симпатичный молодой мужчина в белом халате. Такой типичный врач из американских мелодрам, если вам понятно, о чем я.

      – Как вы себя чувствуете? – задал он традиционный вопрос медиков всех времен и народов.

      – Скверно, – призналась я. – Голова просто раскалывается.

      Это было лишь частью