Мера за меру. Светлана Бестужева-Лада

огоньков. И совершенно завораживающие закаты, а также ночи – особенно безоблачные и лунные. Жаль, что всей этой красотой нельзя в полной мере наслаждаться в холодное время года, но сейчас, в начале августа…

      Я подошла к открытой створке лоджии и облокотилась на подоконник. Седьмой этаж, не так уж и высоко, голова, во всяком случае, не кружится. Это была последняя мысль, пришедшая мне в не кружившуюся голову. А потом…

      А потом я открыла глаза и увидела над собой относительно белый потолок. Кроме того, обнаружила, что в моей левой руке торчит игла, а от нее прозрачная пластмассовая трубочка тянется к какому-то замысловатому сооружению. Прошло довольно много времени пока я сообразила, что лежу под капельницей в больничной палате, и что у меня ощутимо побаливает правое плечо. Но как я сюда попала и почему, а главное – от чего меня лечат, так и осталось задачкой с очень многими неизвестными.

      Еще через какое-то время рядом с кроватью возникла миловидная молодая брюнетка в белом халате и шапочке, которую, кажется, порадовало то, что у меня открыты глаза.

      – Проснулись? – прощебетала она, ловко освобождая мою руку от иглы, – вот и чудненько. Сейчас доктора позову.

      – Где я? – не без труда удалось мне выдавить из себя связный вопрос.

      Идеально очерченные черные бровки выгнулись двумя домиками.

      – В больнице, конечно.

      Почему «конечно»? В какой больнице? Я постаралась осмотреться кругом и обнаружила, что нахожусь в довольно большой и светлой комнате с еще двумя кроватями. В данный момент – пустыми, но хозяйки у них определенно были. На тумбочках стояли цветы, бутылки с минеральной водой, лежали какие-то фрукты. На лично моей, надо полагать, тумбочке красовалась одинокая кружка с какой-то жидкостью.

      Пить хотелось отчаянно, я приподнялась и схватила вожделенный сосуд. Вода в нем оказалась с каким-то странным привкусом, но этой мелочью вполне можно было пренебречь, что я и сделала. Напилась – и буквально рухнула на свое ложе, все еще слабо соображая, что на самом деле происходит со мной и вокруг меня.

      Появление еще одной фигуры в белом халате я восприняла как-то равнодушно. Но врач – а именно им фигура и оказалась, – был, судя по всему, настроен на обстоятельную беседу.

      – Как мы себя чувствуем? – осведомился он.

      – Никак, – честно ответила я. – Почему я в больнице?

      – А зачем было из окна выбрасываться, голубушка? Чудо, что вы вообще живы остались и даже ничего не сломали. Очень у вас под балконом деревья и кусты хорошо расположены.

      – Я не бросалась из окна, – с искренним изумлением ответила я. – С какого перепугу мне из него бросаться?

      – Ну, с какого – это мы определим. Пока имеется как бы временное помутнение рассудка и частичная потеря памяти. Ничего, это лечится. Вы ведь больше из окон прыгать не станете? Или еще осталось такое желание?

      – Как оно могло остаться, если его вообще не было?

      – То есть вы настаиваете на версии несчастного случая? Или, может быть, вас кто-то выбросил из окна?

      Последнее предположение показалось